Знак свыше

Колтер Кара

– Предлагаю вам покататься и завтра, я присмотрю за ними.

Лэки хотела было отказаться, но решила, что не стоит капризничать, у нее и так оставалось мало времени. Это еще один дар свыше, и она с радостью приняла его.

На следующий день Лэки приготовила еду пораньше и объяснила Гампи, как ее разогреть. В кухню вбежали дети.

– Гампи, пойдем в комнату. Сегодня мы будем играть в полицейских. Угадай, кем ты будешь?

– Преступником?

– Да!
– завизжали дети.

– Вы уверены, что все будет в порядке? спросила Лэки. Гампи спокойно кивнул. Надев зимнюю куртку

Итана, шерстяную шапочку, шарф и перчатки, Лэки побежала к загону. Лошади уже были оседланы.

– Вы готовы выехать за пределы загона? хмуро спросил Итан, поглядев на нее через плечо. Вообще-то Лэки до смерти боялась выезжать за пределы ограниченной территории, где было более или менее безопасно. Но она не упустит этой возможности, дары нужно принимать обеими руками. Зачем же она тогда приехала сюда, если не разнообразить свою жизнь, слишком безопасную, слишком скучную, без приключений?

– Готова, - ответила она.

Итан наградил ее одобрительной улыбкой, легко перекинул ногу и запрыгнул на лошадь, делая все это с удивительной грацией. Лэки решила в точности все за ним повторить, но слишком рано понадеялась на себя и повисла на боку у лошади. Тяжело пыхтя, она все-таки вскарабкалась в седло и посмотрела на Итана. Он озорно улыбнулся, явно насмехаясь, хотя и по-доброму, над ней.

– Прекратите смеяться надо мной, - предупредила она его строго, беря поводья.

– Почему это? Что вы со мной сделаете?

– Подам на вас в суд.
– Лэки всунула ноги в стремена.

Итан так расхохотался, что она не могла не ответить ему тем же: он очень хорош был в этот момент.

– Сначала вам придется поймать меня, адвокатишка.

Он пустил лошадь в галоп и помчался к воротам загона. Это был вызов, и Лэки колебалась всего лишь секунду. Она ему покажет адвокатишку!.. Пришпорив и раззадорив коня, она перевела его на рысь. Итан тем временем остановился, открыл ворота, не слезая с коня, и помчался по пастбищу, взметая клубы снега за собой. Лэки заколебалась. А вдруг там скользко? Она почувствовала, что волнуется, но вспомнила слова Гампи и успокоилась. Она готова ко всему, что ей предложит жизнь.

Конь Лэки перешел на медленный галоп. Казалось, не было надежды сократить дистанцию между ней и Итаном, но она и не стремилась к этому, снова испытывая чувство абсолютной свободы и радости. Шапка слетела, ветер растрепал ее волосы, но Лэки как будто не замечала этого. Итан, похоже, остановился ненадолго, Лэки скоро догнала его, и их кони теперь скакали бок о бок, а в конце поля перешли на шаг. Лэки шутливо похлопала Итана по плечу.

– Вам водить. Я вас нашла.

"Нашла" - это слово пронеслось в голове Лэки снова. Нашла его, мужчину, которому смогла бы отдать сердце и душу. Но не слишком ли она самонадеянна? Та ли она женщина, которую ищет Итан? Какая женщина нужна ему? Такая же сильная и независимая, как и он сам? Она сможет ремонтировать сантехнику, подковывать лошадей, готовить одно мясо. Ее не надо будет учить ездить верхом.

Они поднялись по высокому склону и сейчас стояли на вершине, вдыхая морозный воздух.

– Слезьте с лошади на минуту, дайте ногам отдохнуть.

У Лэки подкосились ноги, когда она спрыгнула с лошади, но Итан в ту же минуту оказался рядом и поддержал ее.

– Где ваша шапка?

– Я ее потеряла где-то там.

– Уши замерзли?

– С чего бы им замерзать?
– ответила Лэки гордо, хотя не чувствовала ушей уже давно.
– Вы тоже без шапки-, и ваши уши не замерзли.

– Моя кожа выдублена на морозах и давно привыкла к ним, а ваши уши перенесли резкий температурный скачок.

– Но мне не холодно, - с глупым упрямством повторяла Лэки. Итан снял перчатки, протянул руки и накрыл ее уши.

– Но уши почему-то холодные, - укорил он ее с улыбкой. Прикосновение его горячих рук было великолепно. Лэки блаженно закрыла глаза.
– И руки немного замерзли.
– Сняв с нее шарф, он обвязал его вокруг ее головы. Лэки пыталась сопротивляться, боясь за свою красоту, но Итан взял ее руки в свои.
– Не брыкайтесь, - сказал он, - вы хороши в любой одежде.

Да, его поведение и его слова говорят о том, что с его сердцем происходит то же, что и с ее. Итан отпустил ее руки и приказал:

– Надевайте-ка перчатки обратно.

– А если я этого не сделаю? Итан усмехнулся.

– Тогда я подам на вас в суд.

Они стояли рядом, любуясь равниной и рекой. Дом Итана с высоты казался маленьким и игрушечным, из трубы шел дым, по бокам были разбросаны постройки. Лэки замерла от восторга: она была сейчас на небесах.

– Иногда, - заговорил Итан после долгой паузы, - я стою тут и думаю, что, может быть, один из моих предков так же стоял вот здесь и смотрел на эту землю еще до того, как она была укрощена. Какая она тогда была красивая, первозданная, не потревоженная рукой человека, и в это мгновение я чувствую тесную связь с моей родиной, народом.

Стена между ними рухнула. Он открыл свою душу, впустил ее туда.

– Нам пора, - сказал Итан, - вы вся дрожите.

Но Лэки не осмелилась сказать, что это не из-за холода, а из-за жестокой внутренней борьбы, которую она сейчас переживала.

Час спустя, расседлав коней и отведя их в конюшню, Итан и Лэки вошли в дом и почувствовали едкий запах горелого. Не снимая ботинок, Итан помчался в кухню и, открыв духовку, выпустил облако черного дыма. Потом взял сковородку и бросил ее содержимое в раковину. Лэки побежала в гостиную. Гампи сидел в кресле и мирно спал, руки и ноги его были крепко привязаны к стулу пестрыми банданами. Дети лежали на диване и тоже спали. Лэки и Итан переглянулись, улыбнулись друг другу и все поняли.

– Сейчас вы примете горячую ванну, - сказал он ей, - а я придумаю что-нибудь к обеду.

На обед они ели бутерброды с ореховым маслом. Дэнни и Дорин заявили, что это их любимое блюдо.

– Дядя Итан, - не унималась Дорин, - давай покажем Лэки бабушкино платье. Ну пожалуйста.

После некоторых колебаний Итан согласился.

Пообедав, они все вместе - кроме Гампи, который был слишком измучен за целый день, спустились в подвал, где стояло множество коробок и старый шкаф. Дети сразу же бросились к нему и распахнули дверцу. Платье висело на вешалке, сделанной в виде ветки дерева. Оно было великолепным, из нежнейшей кожи, светлого, почти белого цвета, с искусно отделанными краями.