Знак W: Вождь краснокожих в книгах и на экране
Шрифт:
Эти мечты не были розовыми.
50-е годы стали для разрушенной войной страны периодом восстановления киноиндустрии. “Новое немецкое кино семидесятых” в ГДР не снимали; масштабных явлений, подобных польской, чехословацкой или югославской “волнам”, здесь тоже не наблюдалось. Так что главный, пожалуй, вклад DEFAв историю мирового кино — открытие и освоение жанра под названием “красный вестерн”, блестящие примеры которого и являют собой 12 фильмов с Гойко Митичем. Помимо этих фильмов DEFA,к “красным вестернам” киноведы относят, например, остроумную чехословацкую музыкальную комедию Олдржиха Липски 1964 года “Лимонадный Джо, или Конская опера” и советско-кубинскую экранизацию романа Томаса Майн Рида “Всадник без головы” 1973 года режиссера Владимира Вайнштока с Олегом Видовым и Людмилой Савельевой. “Политически заряженные” советские боевики и приключенческие картины на историко-революционную тему — “Шестая пуля”, “Огненные версты”, “Свой среди чужих, чужой среди своих”, “Белое солнце пустыни”, “Неуловимые мстители” и им подобные — развивались как параллельный жанр, обозначенный специалистами термином “истерн”.
Первая кинокрасавица ГДР Ренате Блюме в роли мексиканки Леоны стала женой вождя апачей Ульзаны (“Апачи” — “Ульзана”, 1973–74 годы). В реальной жизни Блюме вышла замуж не за Гойко Митича, а за Дина Рида.
Из марксистских источников известно, что главное оружие коммунистов — истина, поэтому ответ выдумкам Карла Мая о Виннету следовало готовить на достоверном историческом материале. Над сценарием первого фильма гэдээровской эпопеи работала известная восточногерманская писательница Лизелотта Вельскопф-Генрих, автор основанной на реальных событиях трилогии о бедах индейцев дакота “Сыновья Большой Медведицы”. Это объемистые романы “Харка — сын вождя”, “Топ и Гарри” и написанный в 1951 году “Токей Ито”. Заключительная часть трилогии и была избрана в качестве сценарной основы для индейского дебюта DEFA.Вельскопф-Генрих — маститый литератор, и это обстоятельство в конкретный исторический период счастливо совпало с “правильными” особенностями ее биографии: писательница выросла в семье юриста левых политических взглядов, принимала активное участие в антифашистской борьбе, передавала заключенным концлагеря Заксенхаузен продовольствие и медикаменты. В конце Второй мировой войны Вельскопф-Генрих героически укрывала в Берлине бежавшего из лагеря смерти заключенного. Философ и специалист по истории античного мира (в частности автор книги “Проблемы досуга в Древней Греции”), она стала первой женщиной-академиком в ГДР и занималась всякого рода соответствующей требованиям времени общественной деятельностью. Уже в зрелом возрасте писательница обратилась к юношеской приключенческой тематике, и не подозревая о том, что ее книге суждено прославить Гойко Митича. Какое-то время она провела в этнографической экспедиции в США, жила в племени дакота. В конце 60-х годов академик Вельскопф-Генрих сочинила новые “правдивые книги об индейцах”, пятитомную сагу “Кровь вождя”, последняя часть которой вышла уже после смерти автора в 1980 году.
Лучшей, чем Лизелотта Вельскопф-Генрих, кандидатуры сценариста для первого кинофильма, “парирующего” экранизации романов Карла Мая, и вообразить трудно. В советских изданиях ее книг подчеркивается “правильный подход” автора к историческому материалу. Даром что в биографиях Вельскопф-Генрих указывается: в детстве она зачитывалась “низкопробной литературой об индейцах”. От этого вредного чтива (угадайте какого?) ее отучил отец, и уже в 14 лет девочка осваивала философские труды Шиллера и Фукидида. В послесловии к русскому переводу индейской трилогии Вельскопф-Генрих рассказана забавная история, связанная с созданием фильма “Сыновья Большой Медведицы”. Если верить автору статьи (А. Девель), идея экранизации романа возникла у писательницы на симпозиуме в Ленинграде: советские читатели выразили мнение, что казахстанские степи — подходящее место для съемок американской прерии. Вельскопф-Генрих якобы обратилась на “Ленфильм” с предложением о совместном с DEFAпроекте, однако начальники решили иначе, сделав выбор в пользу партнеров из Боснии.
Любопытно, что найти немецкого режиссера для съемок “Сыновей Большой Медведицы” продюсеру Хансу Малиху не удалось: кого-то не интересовала тематика, кто-то не верил в перспективы проекта, кто-то предпочитал снимать “серьезное кино для взрослых”. В конце концов перевести сценарий Вельскопф-Генрих на язык кино доверили опытному чешскому мастеру Йозефу Маху. Снимать кино Мах начал сразу после Второй мировой войны; работал в реалистической манере, не нарушая канонов; считался жанровым режиссером, не боялся браться за самую разнообразную работу — ставил и ледовые шоу, и детективы, и цирковые представления. Но Маху доверяли и идеологически ответственные темы: один из последних его фильмов, картина 1977 года “Тихий американец в Праге”, рассказывает о разоблачении американской шпионской сети чехословацкими контрразведчиками.
Лента “Сыновья Большой Медведицы” получилась добротной, фильм восторженно приняли восточногерманские зрители и гэдээровская пресса. Гойко Митич в одном интервью утверждал, что картину в ГДР к 1990 году посмотрели 10 миллионов зрителей, что составляло больше половины населения страны. “Индейский” эпос стартовал удачно: фильм сделал приличные сборы, его распродали по всему социалистическому содружеству и во многие капстраны,от Финляндии до Италии, не говоря уж о государствах Азии и Африки. А скептиков, похоже, триумф у публики (билеты на сеансы в ГДР уходили на недели вперед) несколько озадачил. “Гора трупов в финале картины приближает ее к типичному голливудскому фильму, — писал критик магдебургской газеты Volksstimme. — В “Сыновьях Большой Медведицы” нет ни стилистики, ни манеры, характерной для нашего современного кино”. Другие обозреватели выбирали скорее сочувственную тональность. “Режиссеру было сложно создать хорошую “команду” из профессионалов и актеров-любителей”, — сетовала лейпцигская Azet.К “успешным персонажам”, помимо главного героя Токей Ито отнесли прежде всего первого из череды негодяев, с которыми на протяжении многих лет предстояло бороться Гойко Митичу, — чешского актера Иржи Врштялу (бандит Фред Кларк, по прозвищу Красная Лиса). 45-летний Врштяла, блондин с жестким лицом, был хорошо известен в Восточной Германии, поскольку часто снимался в немецких фильмах. Что же касается Гойко Митича, то для него даже кинопробы у Йозефа Маха были формальностью. Сценарии всех без исключения эпизодов эпопеи писали “под него”.
Ударом для организаторов проекта оказалось невысокое мнение о фильме “Сыновья Большой Медведицы” Лизелотты Вельскопф-Генрих. Как ни старалась съемочная группа соблюсти историческую достоверность, принять во внимание этнографические детали, автор сценария осталась недовольна точностью адаптации. В частности, индейцы дакота, оказывается, не использовали седел, а в кадре Токей Ито и его воины скакали на манер европейских кавалеристов. Из-за такого рода погрешностей Вельскопф-Генрих отказалась предоставить для экранизации другие свои романы, поэтому от первоначальной идеи сериала, объединенного фигурами главных героев, пришлось отказаться. А продюсер Ханс Малих в реализации “индейских” проектов участия впредь не принимал. А вот его сыну Хольгеру Малиху, сейчас очень известному немецкому киноактеру, позже довелось появиться на экране рядом с Гойко Митичем в роли честного шерифа Пэта Паттерсона.
Литературной основой для постановки следующего фильма выбрали знаменитый роман Джеймса Фенимора Купера “Зверобой, или Первая тропа войны”. Режиссер Рихард Грошопп начинал в кино еще в 30-е годы как один из почти полусотни операторов, чьи съемки Лени Рифеншталь использовала в знаменитой “Олимпии”, фильме об Олимпиаде в нацистском Берлине. Вместе с публицистом Вольфгангом Эбелингом, который позже подключался к написанию еще двух “индейских” сценариев, Грошопп переработал роман Купера, всеми возможными способами подчеркнув его социальное содержание, добавив к приключениям Зверобоя и Чингачгука несколько трюков, демонстрирующих физические возможности Гойко Митича, и спрямив сюжетные линии. В боевых танцах гуронов и делаваров “чуждые нам” кинокритики позже усмотрели зависимость режиссера от “хореографических клише нацистских военных парадов”, а в сцене атаки британских солдат на индейское поселение — использование приемов Сергея Эйзенштейна из фильма “Броненосец «Потемкин»”. “Это мелодрама о выглядящих как супернемцы индейцах, которые воюют с говорящими по-немецки англичанами в красных мундирах”, — резюмировал один из западных рецензентов. А вот домашняя критика приняла новинку тепло. “Чингачгук — Большой Змей” вышел на экраны в июне 1967-го, и этот рабочий ритм — по фильму с интервалом в год — DEFAвыдерживала на протяжении почти целого десятилетия.
Литературные произведения в качестве сценарной основы создатели восточногерманской киноэпопеи использовали и в дальнейшем. “Северино”, например, поставлен по написанному в 1972 году роману “Северино с островов” австрийского писателя Эдуарда Кляйна, который когда-то бежал от нацистов в Чили, а после войны предпочел жить в Восточном Берлине. Однако в 1968 году сценарист DEFAГюнтер Карл предложил для постановки оригинальный сюжет, основанный на реальных событиях. Такому рецепту DEFAчаще всего следовала и впоследствии. В некоторых русскоязычных источниках встречается указание на то, что сценарий Гюнтера Карла и Вальтера Пушеля “Оцеола — правая рука возмездия” представляет собой переработку знаменитого романа англичанина Томаса Майн Рида “Оцеола, вождь семинолов”. Однако это лишь частичное совпадение названий, фильм по-иному и чуть менее вольно, чем это делает автор “повести о стране цветов”, трактует исторические факты. Действительность была, как часто случается, драматичнее и страшнее любого киносценария. Молодой воин, а впоследствии вождь племени семинолов метис Оцеола возглавлял небольшой отряд сопротивления (не более ста человек) во время так называемой Второй семинольской войны в середине 1830-х годов. Подписанный верховным вождем семинолов Миканопи договор о переселении индейцев с родных мест во Флориде Оцеола пронзил кинжалом, заявив: “Это единственный мой договор с бледнолицыми”. В 1835 году, отправившись освобождать свою жену, бывшую рабыню, на которую заявил права ее прежний владелец, Оцеола попал в плен к американскому чиновнику, отвечавшему за переселение семинолов в резервации, отставному генералу Уайли Томпсону. Генерал заковал индейца в цепи, однако Оцеола бежал, а потом разыскал, безжалостно скальпировал и убил своего врага. В 1837 году Оцеолу снова, обманом, захватили в плен, и через три месяца он умер от малярии. Похоронили вождя с военными почестями. Художник Джордж Кэтлин написал маслом два портрета Оцеолы, во Флориде ему поставили памятник. Посмертная маска и личные вещи вождя хранятся в коллекции Смитсониевского института в Вашингтоне. В Соединенных Штатах об Оцеоле написано несколько биографических книг и поставлено несколько фильмов, так что Гойко Митич не первый актер, которому пришлось перевоплощаться в непримиримого вождя, растерявшего в восточногерманской киноленте всю свою кровожадность.
Режиссер Готфрид Колдитц снимал “красные вестерны” и научно-фантастические фильмы. В его картинах Гойко Митич играл и индейского вождя, и космонавта.
“Оцеола” получился дорогим фильмом — Татры и Карпаты превратить в субтропическую Флориду при всем желании невозможно. Бюджет позволил кинематографистам лишь двухнедельную командировку на Кубу. За 10 рабочих дней сняли все “пальмы и лианы”, а также победу Гойко Митича над аллигатором на ферме по разведению крокодилов. Другой проблемой стал поиск исполнителей на роли чернокожих персонажей: на Кубе снять местных актеров не успевали, везти их в Европу было хлопотно и дорого. В результате старого Бена сыграл обосновавшийся в 50-е годы в Берлине американский певец и актер Обри Пэнки, а на другие роли пригласили обучавшихся в вузах ГДР студентов из соответствующих “братских” стран.
Фильм “Оцеола — правая рука возмездия” вышел на экраны в 1971 году. Слава Гойко Митича к тому времени гремела на просторах от Камчатки до Калининграда. В Советском Союзе мания “кино про индейцев” началась в 1968 году, когда для проката закупили и дублировали “Чингачгука”, и продолжалась не один год. “Я по сей день поражаюсь, когда живущие в Германии русские, русские немцы или выходцы из других бывших советских республик то и дело заговаривают со мной на улицах, — удивляется Гойко Митич. — Они, оказывается, знают и до сих пор помнят меня. Восторженные, сердечные люди”. В самом конце 60-х годов реализовали идею подключить к “индейскому производству” советских кинематографистов. Третий фильм цикла, “След Сокола”, частично сняли в 1968 году в Грузии, а его продолжение, “Белые волки”, через несколько месяцев в Боснии, но тоже с грузинским участием, потому что согласно сценариям Гюнтера Карла юная жена вождя дакота Вороново Крыло (ее сыграла тбилисская актриса Лали Месхи) погибала ближе к концу мини-сериала.