Знамение
Шрифт:
Рион с девушкой выбрали себе по паутине и отправились вниз.
Найл тоже взялся за ближайшую нить, отмерил на ней метров пять, сел рядом и начал ее жевать — резать паутину бесполезно, нож прилипает, не двигается, а только что рассеченные волокна склеиваются снова.
Примерно через час одна из паутин дрогнула и стала отодвигаться от склона. Еще минут через десять ее примеру последовала другая. Найл встал, подошел к краю обрыва, вгляделся вниз. На холмике стояли люди и пауки, которые с такой высоты казались махонькими, как песчаные мышки. Белые полоски тянулись от ног правителя прямо к ним.
— Кажется, готово, —
— Наконец-то! — дети, гревшиеся все это время на солнышке, поднялись.
Правитель пропустил паутину Нефтис под мышками, а потом ею же притянул руки к телу — чтобы нить не соскочила. Стражница лежала с закрытыми глазами, и только неровное дыхание выдавало в ней еще сохранившуюся жизнь. Кончики паутины подростки привязали себе к поясам.
Сначала Юлук и Нуфтус быстро двигались по натянутым нитям, легко перебирая руками и ногами, словно никакой липучести не существовало и в помине. Потом паутина, связывающая их со стражницей напряглась. Дети чуть притормозили. Найл приподнял Нефтис за край подстилки, подвинул ближе к краю. Женщина заскользила вперед, торс, подхваченный за плечи, начал подниматься, а ноги — и сломанная тоже — застучали по камням. У Найла сжалось сердце, но, к счастью, сама Нефтис, оставаясь без сознания, ничего не чувствовала.
Вот стражница повисла в воздухе — подстилка порхнула в пропасть и широкими кругами заскользила вниз, а Нефтис закачалась взад-вперед на гигантских качелях. Натянутые паутины просели вниз, подпрыгнули вверх, снова просели. Юлук и Нуфтус несколько минут выжидали, давая всему вокруг успокоиться, потом синхронно сдвинулись с места. Внешне казалось, что особой тяжести они не ощущают.
Найл взялся за одну из оставшихся свободными паутин и тоже начал спускаться.
На землю правитель вступил намного раньше детей: они в этот момент еще ползли по незаметным снизу нитям на высоте метров ста — три человеческих силуэта на фоне яркого неба.
Под горой раскинулось небольшое болотце: чавкающий под ногами круг метров десять в диаметре, обильно поросший сочным дубовым папоротником и празднично раскрашенный цветами пурпурной камнеломки. Как ни странно, но над этим оазисом жизни не жужжали мухи, не порхали бабочки, и не ползало по траве ни одной гусеницы. Хотя, конечно, пауки тут второй день стоят — что после них останется.
Правитель нашел лужицу чистой воды, отмыл от грязи руки и двинулся на холм, к костру. Навстречу по серым, пушистым от моха камням сбежала Завитра, подхватила под руку:
— С вами все в порядке, мой господин?
— Все нормально, — Найл раздраженно освободился. Ниоткуда я не падал, и ничего не ломал.
— Иди сюда, Найл, — следом за ученицей медика спустилась принцесса. Давай к огню.
Люди расступились, давая дорогу, Посланник увидел приготовленные рядом с костром подстилки. Правда, пламя поддерживалось с помощью сухой травы и мелких стебельков, и надолго его хватить не могло.
— Возьми, — Мерлью выкатила из огня черный суставчатый шарик древесной вши с обгоревшими усиками, толкнула его к правителю: — Вот, это единственное, что нам удалось найти.
Найл взглянул наверх, где Нефтис все еще раскачивалась на высоте нескольких десятков метров, вынул из-за пояса нож, который так и не стал отдавать Симеону, надломил несколько сегментов вши и стал торопливо глотать горячее мясо.
Он закончил
Раненную стражницу женщины освободили от пут и уложили на подстилку перед Найлом. Симеон снял шину, еще раз поправил смещенные кости, отступил назад. Теперь все зависело только от Посланника.
— Как давно я этого не делал! — Найл призвал в помощницы Великую Богиню Дельты, и резким усилием отсек все посторонние мысли.
Теперь его интересовал только клубок, серебристый клубок энергии, который находится у каждого человека в области солнечного сплетения, хотя и не каждый способен его ощутить. Чистая серебряная нить — она с каждым вдохом наматывается на светящийся сгусток, с каждым выдохом частица ее покидает тело, чтобы вернуться еще большим отрезком, и копиться, копиться в душе, на случай голодного времени или беды.
Продолжая удерживать в сфере внимания энергетический клубок, Найл вытянул вперед руки и положил их стражнице на ногу — при физическом контакте намного легче ощущаются биологические поля. На этот раз в ноге женщины не ощущалось той поглощающей энергию темной дыры, как это было после посещения метро, при загноении. Однако ниже колена все энергетические потоки смешались в безобразный узел, и казалось невозможно понять, откуда притекает свежая энергия и куда стекают «отработанные» потоки.
Найл сосредоточился, совмещая узел с аурой своих ладоней, давая им слиться, протечь друг в друга, стать единым целым, а потом рывком сдернул этот энергетический комок со сломанной ноги.
Нефтис вскрикнула, правитель инстинктивно вытер руки о тунику, немного подождал, потом снова положил ладони на поврежденное место. Здесь стремительно набирала силу, концентрировалась темнота: ткани ноги, лишенные энергетической подпитки, находились на грани гибели. Найл мысленно «размотал» немного серебристой нити, направляя ее на темной участок, остановил развитие омертвения, а потом плавными продольными движениями восстановил нормальное, прямолинейное движение энергии.
Оставалось самое простое. Найл откинул назад голову с закрытыми глазами и прямо из живота начал отдавать свою энергию, разматывать свою «серебряную нить» в место перелома. Ткани ноги, никогда не получавшие такого обильного питания, ожили на глазах, став стремительно развиваться, причем развиваться в направлении живительного потока — от одной ладони к другой.
Разлом кости, оказавшийся в самой «струе», стал поминутно сужаться и вскоре полностью исчез.
— Ух-х! — тяжело выдохнул Найл, поднял руки к лицу, несколько раз сжал и разжал кулаки, потом встряхнул ладонями, словно избавляясь от налипших на пальцы остатков болезни. Нефтис лежала перед ним — спокойная, слегка порозовевшая, спокойно дышащая, но по-прежнему бесчувственная.
— Ладно, — кивнул Найл, сдвинулся немного в сторону и положил ладони девушке на голову.
— Не надо! Ты и так слишком устал! — послышался голос Симеона, но слова медика правитель пропустил мимо ушей. Ведь на этот раз он находился не на горе в ожидании морозной ночи, а в теплой низине, на этот раз он был сыт, и вокруг находились соратники по долгому пути. Что тут может случиться?