Знаменитые авантюристы
Шрифт:
Раздавались голоса и о том, как можно доверять «банде Видока», когда она сплошь состоит из бывших карманников и прочих уголовников; не значит ли это подвергать жизнь граждан и их имущество опасности? Тогда Видок, решивший положить конец этим подозрениям и зажать рот тем, кто распространялся на этот счет, приказал своим людям отныне постоянно носить замшевые перчатки, пообещав, что первого из них, кого увидит без перчаток, немедленно уволит. Даже малосведущие понимали, что «работать» в перчатках никакой карманник не сможет.
Между тем слава Видока росла. Да и как могло быть иначе, когда на его счету было уже более семнадцати тысяч задержанных преступников. Среди них не только безвестные
Как гром среди ясного неба обрушилось на парижан известие, что граф де Сент-Элен, приближенный ко двору и пользующийся покровительством самого герцога Беррийского, никакой не граф, а самый настоящий беглый каторжник. Это уж слишком, заявляют скептики, нужны доказательства. И Видок рассказывает о том, как ему удалось разоблачить мнимого графа.
Ему показалось, что тот живет явно не по средствам, на широкую ногу. У него нет ни земли, ни ренты, он не играет на бирже и вообще не занимается никакой полезной деятельностью, которая приносила бы доход. Не извлекает ли он средства из какого-то подпольного бизнеса? Видок начал собирать сведения о нем. Он узнает, что граф объявился в Париже еще в 1814 году, вскоре после падения Наполеона и начала Реставрации. И чуть ли не сразу же на него полился целый дождь всяческих милостей. Он и член Почетного легиона, и кавалер ордена Людовика Святого, и возведен в чин полковника. А что же было до этого?
Видок разматывает биографию графа назад, в 1801 год. Именно в тот год некий Куаньяр, сын крестьянина, обчистил своего благодетеля графа Монтасье, а заодно и ростовщика, у которого выкрал сто тысяч экю. Куаньяр был приговорен к четырнадцати годам заключения и отправлен на галеры в Тулон. Затем ему удалось бежать в Испанию, где он жил воровством и мошенничеством. Когда французы вторглись в страну, вступил в их армию под именем графа де Сент-Элен, документами которого завладел. Вместе с солдатами вернулся на родину. Во время Ста дней он еще служит Наполеону и предлагает услуги его военному министру Даву. Почуяв близкий крах узурпатора, предпочитает переметнуться на сторону Бурбонов. Теперь он всех уверяет, что будто бы сражался на стороне испанских борцов, служил роялистом и вообще всегда симпатизировал Людовику XVIII.
Мнимый граф — порождение общества, где, по словам Бальзака, «честностью нельзя достичь ничего», — усвоил главное правило этого общества: «в него надо врезаться пушечным ядром или проникать, как чума». Бывший вор пробрался в высший свет, сменив красную куртку и зеленый колпак каторжника на щегольской офицерский мундир. Но что самое поразительное — бывший уголовник не изменил своему ремеслу: псевдограф возглавлял успешно орудовавшую шайку воров. Вот откуда его доходы и возможность жить на широкую ногу. Нюх сыщика не подвел Видока.
Казалось, разоблачить самозванца просто. Видок докладывает префекту о своих разысканиях. Но, к его удивлению, тот не разделяет азарта сыщика. «Подумайте, — говорит глава полиции, — ведь речь идет о фаворите герцога Беррийского, протеже короля, военного министра, графа де Жуине и других! Зачем нам скандал?»
Видок подчиняется, однако негласно продолжает расследование. Он устанавливает, каким образом «графу» удалось заполучить орден Почетного легиона. С помощью подделки документов и подкупа нотариуса. И при этом он не умел даже правильно писать.
Но чтобы разоблачить его полностью и сломить сопротивление в верхах, Видоку нужно доказать свою версию. Он находит бывшего каторжника, который знал Куаньяра по заключению. И однажды незаметно подстраивает с ним встречу. Бывший каторжник Дориюс не сомневается, что Сент-Элен не кто иной, как его дружок по Тулону, сбежавший с галер.
А как будет реагировать Сент-Элен, то бишь Куаньяр, на встречу со своим старым знакомым? Дориюс навещает «графа», но тот притворяется, что видит его впервые, и изгоняет из дома. Тогда Видок ставит обо всем в известность военные власти Парижа в лице генерала Депинуа и убеждает встретиться с Дориюсом. Генерал вызывает к себе господина де Сент-Элена, допрашивает несколько часов, убеждаясь, что Видок прав. Куаньяра берут под стражу в комендатуре. На следующий день ему разрешают отправиться к себе домой, чтобы привезти необходимые для своего оправдания документы. Его сопровождают двое жандармов.
По дороге Куаньяру удается убедить сопровождающих в своей полной невиновности. Дома он распоряжается принести бутылку «Аликанте», и они распивают ее в присутствии графини де Сент-Элен. Куаньяр заявляет, что ему требуется сменить белье и собрать нужные бумаги. Жандармы соглашаются, и «граф» выходит из комнаты. Проходит час, но он не возвращается. Переодевшись в платье слуги, он скрылся по потайной лестнице.
После такого саморазоблачения Видок получает карт-бланш и бросается на поиски. Он выходит на членов банды, занимающейся кражами в богатых особняках. След приводит его на улицу де Мор, где у дружка укрылся Куаньяр. В операции по задержанию участвуют сам Видок, его помощники Фуше, мадам Жерар (переодетая в мужское платье) и восемь агентов. Дом, где укрылся Куаньяр, — это настоящее логово воров и убийц. Взять его здесь будет нелегко. И когда агенты во главе с Видоком врываются, их встречают пистолетными выстрелами. Видока ранят в руку, но самозванца все же захватили. Вскоре он был повешен.
Не менее сенсационным стало еще одно разоблачение, сделанное Видоком.
Однажды Видок вместе со своим помощником стоял у цветочного павильона на площади Карусели. Их внимание, как, впрочем, и всех вокруг, привлек вышедший из павильона господин. Это был важный вельможа, весь увешанный орденами, в мундире с галунами и золотым шитьем. Но для опытного сыщика — не все то золото, что блестит. Видок и его агент, к своему удивлению, узнали в разряженном господине бывшего обитателя тулонской каторги. Ошибки быть не могло — оба они встречали его там. В уголовном мире он был известен своими частыми побегами. Звали его Шамбрей. Впервые был осужден на три года еще во время итальянской кампании за подделку подписей поставщиков. У него был на это замечательный талант. Из тюрьмы он бежал и объявился в Париже, где принялся за старое. Был схвачен, получил восемь лет каторги и снова совершил побег. Впоследствии не раз еще попадал за решетку, освобождаясь тем же способом. И вот он стоял перед Видоком собственной персоной.
Когда Видок с агентом подошли и объявили, что он арестован, Шамбрей обрушил на них лавину своих титулов и званий.
— Знаете ли вы, с кем разговариваете? Да еще в подобном тоне. Я маркиз Шамбрей, управляющий королевского двора, начальник дворцовой полиции! Вы дорого заплатите за такую дерзость и наглость!
На предложение Видока следовать за ними он потребовал немедленно оставить его в покое и убираться.
— Охотно, — отвечал Видок, — но только вместе с вами. — И так как тот сопротивлялся, его силой посадили в фиакр и доставили в полицию. Дорогой он продолжал угрожать и даже в присутствии господина Анри, нисколько не смущаясь, высокомерным тоном требовал освободить его, пугая своими связями и должностями.