Шрифт:
Сквозь стены и скалы
Некоторые детские мечты у меня претворились в жизнь,– такие, например, как открыть месторождение и дожить до пенсии. Месторождений я открыл несколько, а на пенсии живу сейчас. Месторождение было интересно находить, а вот на пенсии приходиться работать больше, чем тогда, когда я работал геологом. А так как в личной жизни мне не повезло три раза, приходиться постоянно работать, выполнять и мужскую и женскую работу. Но я не плачу от этого, наоборот, меньше смотрю идиотский ящик и думаю о том, чем бы я занимался, будь у меня побольше свободного времени. Наверное, изобрел бы что-нибудь полезное для себя, или, например, приобрел бы способность разговаривать с котом на его языке. Или, как я научился недавно проникать сквозь любые стены и скалы.
Это оказалось не так трудно, как я ожидал, просто надо был толчок. Этим толчком послужил неожиданный случай, происшедший со мной, когда я увильнул от военной подготовки и отправился летом в путешествие по уральским месторождениям драгоценных камней. Многие из них были законсервированы, а некоторые просто отработаны и заброшены. Но часть из них работали, и когда я проходил мимо месторождения агата – переливта, решил зайти на него и посмотреть, где его сейчас добывают.
На месторождении была одна неглубокая шахта, и рядом с ней стоял небольшой домик, в котором жили рабочие. Я попал на выходные,– все горняки уехали домой, оставив одного приглядывать за шахтой и оборудованием. Я постучал в дверь этого домика и познакомился со сторожем. Он обрадовался гостю, напоил меня чаем с сушками и мы разговаривали около часа о том, о сем. Потом, узнав о том, что я только что закончил горный институт, предложил мне посмотреть жилу агата -переливта в этой шахте. Я видел изделия из этого агата в магазинах, и мне они нравились. А на эту шахту я шел по дороге, которая была отсыпана отвалами этого месторождения и в них попадались очень красивые образцы – полосы агатов были красные, белые, синие и коричневые. Рабочий сказал, что эти цветные агаты были в самом начале, а с глубиной окраска становилась все бледнее, и сейчас цветных образцов не встретить.
Но я все равно желал посмотреть на жилу агата-переливта в коренном залегании и спустился по лестнице до рассечки, в которой сейчас добывали камень. Рабочий со мной не полез, но для меня включил свет, и мне все было видно – и лестница, и как обустроена рассечка. Когда я пошел по ней, рассчитывая посмотреть забой, где добывают агат, рабочий решил подшутить надо мной и выключить на несколько секунд свет.
Я остался глубоко под землей в темноте. Для меня наступила абсолютная темнота, и мне неясно было, где здесь выход и лестница. Тут организм вошел в мое отчаянное положение и показал, на что он способен. После минуты абсолютной темноты я понял, что могу различать балки над собой и увидел выход из рассечки, но я не пошел туда, а двинулся в сторону забоя, не по рассечке, а по граниту, – параллельно горной выработке. Рассечка была в каком-то метре от меня и я видел, как по ней пробирается рабочий, обеспокоенный тем, что я пропал,– не подаю голоса, когда он выключил свет, и не появляюсь на лестнице, когда он его включил.
Он прошел по рассечке до самого забоя, и остановился, обескураженный тем, что меня там нет. Я из гранита посмотрел на его удивленное лицо, потом поднялся сквозь толщу пород на поверхность, нашел рубильник и отключил в шахте свет. Это тебе в отместку, подумал я, когда услышал отчаянные вопли рабочего. Я не стал его мучать, – прождал несколько десятков секунд и вернул рубильник на место. Свет появился и вопли рабочего стихли.
Чтобы не объяснять рабочему, что я сделал, я дождался его у выхода из шахты, дошел с ним до избушки, а потом сказал, что мне надо срочно бежать и попрощался с ним. Ни на один его вопрос я не собирался отвечать, так как он меня посчитал бы сумасшедшим, или волшебником. Забрав рюкзак, я зашел в березовую рощу и сгинул в ней для него навсегда. Березовая роща была маленькой, за ней было пшеничное поле, перейдя которое я оказался на тракте. Мне было все равно, куда ехать – я находился между двух железнодорожных путей и на равном расстоянии от двух городов – в пятидесяти километрах от одного, и в семидесяти километрах от другого.
Простояв на обочине дороги минут десять, я поймал попутку и залез в кузов грузового уазика. Теперь, когда я ехал, можно было разобраться, какой способностью я обладал. Мне можно было путешествовать по земным недрам, находить редкие минералы, драгоценные камни, благородные металлы, клады и тому подобное. А в городе я мог проникнуть в любой банковский сейф, хранилище или скрыться от любой погони в фундаменте дома, или под землей.
Этой способностью я был обязан своему организму, – когда я понял, что попался в ловушку, из которой не видно выхода, он развил у меня такую удивительную способность проникать через материальные предметы. Это означало, что я стал сверхчеловеком и могу теперь заняться, чем захочу. Проблема с деньгами у меня, по-моему, исчезла навсегда. Надо было только попробовать.
Доехав до города, я сказал спасибо водителю и пошел по многолюдной улице. Когда я поравнялся с коммерческим банком, то сделал усилие и оказался внутри фундамента. По нему я добрался до хранилища, высунул из стены руку и украл пачку сторублевок. Этого мне должно хватить на обед и на проезд до моего дома. Испытание показало, что криминальное будущее у меня просто замечательное, но стать похитителем денег я не желал. Теперь я должен был найти драгоценный камень в недрах. Но этот город находился в структурной зоне, где распространены главным образом осадочные горные породы. Мне надо было проехать несколько остановок до гранитных массивов и там попробовать свои способности.
Мне было скучно ждать поезда, и я сел на товарняк. Через несколько часов я доехал до станции, где были магматические горные породы. Ждать, когда товарняк остановиться, я не стал, – просто спрыгнул с состава и нырнул в гранит, как в воду. По инерции я пролетел по граниту метров сорок, а затем остановился, посмотрел в разные стороны и заметил рядом гранит с другой текстурой. Это был пегматоидный гранит, значит, в нем должны быть пегматитовые жилы с драгоценными камнями. Скоро я наткнулся на такую жилу. В этой жиле были аквамарины и бериллы, но все они были трещиноватые. Я выломал пару кристаллов и направился к поверхности.
Все испытания прошли у меня нормально. Сейчас мне можно искать драгоценные камни и жить на этом, а ограбление банков оставить на потом, на старость. Наличие кристаллов можно еще объяснить своей везучестью, а наличие крупной суммы денег – нет. С этими правильными мыслями я отправился в свою интересную и удивительную жизнь.
Сапфир для стройки
Уральские горы такое место, что на каждом шагу следует ожидать приятной находки. Можно найти алмаз на дороге, как это сделал один геолог, шагая на севере Пермской области по дороге, отсыпанной речными отложениями из алмазоносной россыпи, а можно найти самородок золота на отработанном десять лет назад дражном полигоне. Самородки часто пропускают и на драге, и при отработке гидравликой россыпных месторождений. Это может подтвердить любой горный мастер. Резиновые коврики, на которых осаждается золотой песок, не могут удержать самородок золота и он скатывается по ним и оказывается в отвалах.
Зная об этом, я, часто бывая на отработанных месторождениях россыпного золота, всегда смотрю под ноги, – чем черт не шутит, может и мне попадется самородок золота. Дражные полигоны иногда простираются на многие сотни метров, и они в основном состоят из лимонита, ильменита, покрытых гидроокислами железа минералами, отчего окраска у таких отвалов буровато- коричневая. Желтый самородок золота хорошо виден на этом фоне. Но мне пока не повезло найти золото на этих полях, покрытых гидроокислами железа.
Не менее интересней бродить по отвалам месторождений полудрагоценных и поделочных камней – на них всегда можно найти что-то для своей коллекции. Если горняк нашел кварцевое ядро у пегматитовой жилы с друзами хрусталя, берилла, аметиста и топаза, он не нагнется за обломком кристалла, потому что у него уже полный мешок хорошо ограненных целых кристаллов.
Когда я проверял гамма аномалии на площадях распространения вулканогенных пород, то там были такие участки разрушенных эрозией базальтов, пустоты в которых были заполнены кремнеземом. Это такие мелкие агаты, сердолики размером до двух-трех сантиметров в поперечнике, и можно было брать лопату и грести их мешками. Но я не брал лопату, чтобы их грести – рядом было проявление агатов, на отвалах которого всегда можно было найти крупный красивый агат или сердолик.