Знаменитые Козероги
Шрифт:
17 августа свой 50-летний юбилей справил Николай Губенко. На торжество были приглашены и Леонид Филатов с Ниной Шацкой. Все разговоры, что велись за столом, касались в основном политики, поскольку время тогда было тревожное: в воздухе носилось ощущение надвигающейся грозы. И она грянула.
Два дня спустя случился путч: Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), пытаясь не дать Горбачеву и Ельцину развалить страну, взял власть в свои руки и ввел в Москву танки. Горбачев оказался под домашним арестом на госдаче в Крыму, в Форосе. Однако подавляющая часть москвичей и практически вся либеральная интеллигенция встала на сторону Горбачева. Возглавил же этот процесс Ельцин, которого гэкачеписты арестовать почему-то не посмели. Поскольку Филатов числил Горбачева в своих друзьях, он,
Увы, но гэкачеписты оказались неважными путчистами. В итоге путч завершился победой «демократов». ГКЧП был низложен, его члены арестованы и помещены за решетку. Горбачев был освобожден и доставлен в Москву вместе с семьей. Столица ликовала. Цену этого ликования россияне почувствуют на своей шкуре уже очень скоро. Но пока никто ни о чем не догадывается. Как пишет В. Золотухин: «Ты вел себя прилично?» – спросил меня Филатов. И тут же быстренько перечислил свои заслуги – листовки, подписи. «Ну, это на три года», – подсчитал он себе срок. Во, блин, какая выясняловка началась – кто баррикаднее был…»
Аккурат в дни путча Филатовы получили ордер на новую квартиру на Краснохолмской набережной (это была «однушка», поскольку на большую у них денег не хватило – все съела инфляция) и в конце августа справили новоселье. Правда, на новом месте стали обитать только трое: Филатов, Шацкая и их любимая кошка Анфиса. А вот Денис остался жить с бабушкой, матерью Шацкой, в старой квартире на Рогожской.
Филатов в те дни почти не играл на сцене «Таганки» (он был занят в «Пире во время чумы» и «Владимире Высоцком»), зато попробовал свои силы в антрепризе. Он согласился сыграть одну из главных ролей в постановке Сергея Юрского «Игроки-XXI» на сцене ефремовского МХАТа. Это был некий памфлет по мотивам произведений Н. Гоголя, который был близок всем его участникам, а особенно Филатову. В нем красной нитью проходил протест против «режиссерского своеволия и попрания свободы тех, кто испокон века определял дело театра – актеров». На фоне того, что в те дни происходило в Театре на Таганке (а также и в других российских театрах), этот спектакль выглядел очень актуально. Помимо Филатова в нем были заняты не менее известные исполнители: сам постановщик Сергей Юрский, а также Евгений Евстигнеев, Александр Калягин, Вячеслав Невинный, Наталья Тенякова и даже Геннадий Хазанов. В те осенние дни 91-го шла подготовка к репетициям, и именно Филатов помог Юрскому подыскать художника. Им стал таганковец Давид Боровский.
Именно тогда в голову Филатову пришла идея телепередачи, которой впоследствии суждено будет войти в золотой фонд отечественного телевидения. Речь идет о программе «Чтобы помнили», где речь шла о былых кумирах советского кинематографа. Идея создать подобную передачу возникла у Филатова не случайно, а как ответ на ту волну, которая началась в «демократических» российских СМИ, бросившихся охаивать все советское. Обструкции подвергалось буквально все: начиная от «ужасного» КГБ и заканчивая «совковым» кинематографом. И хотя ничего удивительного в этом не было (все это было продолжением той волны дегероизации, которая подняла еще горбачевская перестройка с ее настоящим «девятым валом» статей о «злодее Сталине», «жертвах НКВД», «бессмысленных потерях в войне» и т. д.), однако у многих людей это вызвало естественный протест. Как будет вспоминать потом сам Л. Филатов:
«Эта передача родилась так: в начале перестройки появилось очень много горлопанов, обливающих черной краской всю нашу прежнюю жизнь. Никто не спорит, при социализме было много дурного, но ведь и хорошее случалось. Да возьмите всех наших великих писателей: Пастернака, Булгакова, Астафьева, Распутина, Абрамова, Можаева, Трифонова, Самойлова – откуда они взялись, как не из той жизни? И вот я не то чтобы в знак протеста против этих «клопов», повылазивших из разных щелей, а от обиды, что ли, решил сделать телепередачу «Чтобы помнили». На всех бы меня не хватило, а рассказать об артистах так называемого «второго эшелона», попавших в струю времени и оттого запомнившихся зрителям, вполне мог…»
Еще одним побудительным мотивом к созданию этой передачи стало то, что в начале 90-х наступил настоящий мор в творческой среде, когда буквально один за другим из жизни стали уходить коллеги Филатова, которые составляли гордость советского кино и театра. Так, только в одном 1990 году из жизни ушли такие звезды, как: Сергей Филиппов (19 апреля), Инна Гулая (27 мая), Николай Граббе (12 июня), Георгий Бурков (19 июля), Сергей Параджанов (20 июля), Владимир Тихонов, Анастасия Георгиевская (9 сентября), Борис Тенин (11 сентября), Николай Рыбников (22 октября), Юрий Демич (24 декабря). Следующий год унес жизни актеров: Софьи Павловой (25 января), Леонида Маркова (3 марта), Петра Щербакова (16 марта), Рины Зеленой (1 апреля), Никиты Михайловского (23 апреля), Юрия Пузырева (24 мая), Юрия Медведева (19 июля), Лидии Сухаревской (10 октября), Леонида Оболенского (17 ноября), Готлиба Ронинсона (25 декабря), Юрия Белова (31 декабря) и др.
Многих из этих людей Филатов знал лично: пересекался с ними на различных студиях, работал в одном театре (с Готлибом Ронинсоном), просто встречался в различных компаниях. О смерти большинства из этих людей пресса практически ничего не сообщала, что было вдвойне обидно: ведь они многое сделали для страны, для людей, которые здесь жили. Но в силу того, что власть взяла курс на десоветизацию, этим людям было уготовано забвение. Это было несправедливо, тем более что многие из ушедших были еще не старыми людьми, а некоторые и вовсе молодыми. Никите Михайловскому было 28 лет, Юрию Демичу – 42 года, Инне Гулая – 50 лет, Георгию Буркову – 58, Николаю Рыбникову – 60 и т. д.
По словам Л. Филатова, «программа «Чтобы помнили» родилась из внутреннего протеста против этого наступающего беспамятства. Но прежде всего хотелось удержать в памяти именно людей «второго эшелона», которых забывают в первую очередь…»
8 декабря 1991 года стало последним днем СССР. В Беловежской Пуще, в резиденции «Вискули» под Брестом, лидеры трех стран – России (Б. Ельцин, Коза), Украины (Л. Кравчук, Собака) и Белоруссии (С. Шушкевич, Собака) – подписали соглашение о создании Союза Независимых Государств (СНГ) и аннулировании Союзного договора. СССР перестал существовать как субъект международного права, хотя всего девять месяцев назад большинство населения страны проголосовало на референдуме за сохранение Союза Советских Социалистических Республик. Все это стало следствием того, что у руля некогда великой страны находился такой деятель, как Михаил Горбачев, который всеми своими действиями развязал руки «беловежским» деятелям.
А жизнь тем временем идет своим чередом. 11 декабря в репетиционном зале на 7-м этаже МХАТа имени Чехова в Камергерском переулке начались репетиции спектакля «Игроки-XXI». Как вспоминает постановщик спектакля Сергей Юрский, первый день был посвящен даже не самим репетициям, а знакомству друг с другом участников постановки (хотя некоторые из них уже пересекались на других сценических и съемочных площадках – например, Филатов и Евстигнеев, – однако большинство встретилось впервые). Было определено, что премьера должна состояться через два месяца и всего будет 40 репетиций. Были названы и размеры гонораров (весьма небольшие, кстати), на что Филатов удивленно воскликнул: «Так нам еще и платить будут?»
Между тем конфликт в Театре на Таганке продолжается. В конце года театр потряс новый удар: Любимов решил приватизировать театр, что немедленно повлекло бы сокращение труппы примерно наполовину. На законный протест актеров Любимов заявил: «Театр не богадельня, и на дворе рыночные отношения. Я уже давно в эти ваши советские игры не играю». Актеры были в шоке, хотя чему было удивляться: до распада Советского Союза оставалось несколько дней и на горизонте уже зримо маячили новые, капиталистические реалии.