Знаменитые римляне
Шрифт:
Оптиматы с нетерпением ждали окончания срока полномочий Тиберия Гракха. Они надеялись, что тогда смогут легко расправиться с ним, а главное, отменить аграрный закон. Чтобы не погубить начатое дело, Тиберий решил вторично выставить свою кандидатуру на выборах народных трибунов. Это было нарушением древнего обычая, запрещавшего одному и тому же липу два года подряд избираться на государственную должность. Воспользовавшись этим, оптиматы стали обвинять Тиберия в намерении устроить государственный переворот. Они распространяли слухи о многочисленных дурных предзнаменованиях, якобы предвещавших гибель Тиберия. Будто бы в его боевой шлем заползли змеи и вывели там детенышей, а утром того дня, когда были назначены выборы народных трибунов, необычно вели себя священные куры: они не хотели выходить из клетки и отказывались клевать корм. А это считалось недобрым предзнаменованием.
В этот день неудачи преследовали Тиберия. Выходя из дому,
– Велик будет стыд и позор, если ты, сын Гракха, внук Сципиона Африканского и вождь римского народа, испугавшись "орона, не отзовешься на призыв сограждан! А что скажут враги? Они, конечно, станут утверждать, что трибун считается с приметами больше, нежели с желанием народа.
И Тиберий продолжал свой путь.
Сначала все складывалось хорошо. Народ встретил трибуна восторженными кликами. Но в это время один из сторонников Тиберия, сенатор Фульвий Флакк, с трудом пробившись через толпу к трибуне, сообщил, что сенаторы готовятся к расправе с Гракхом и его единомышленниками и что с этой целью они собрали большое количество вооруженных сторонников. Друзья Тиберия, услышав о грозящей опасности, опоясали тоги и, разломав ' жерди, которыми ликторы оттесняют толпу, вооружились обломками. Стоявшие в задних рядах не слышали слов Фульвия и не могли понять причину тревоги. Тогда Тиберий, не надеясь, что его услышат, коснулся рукой головы, жестом желая показать, что его жизни грозит опасность. Враги поспешили истолковать этот жест по-своему и побежали в храм богини Верности, где происходило заседание сената. "Тиберий хочет стать царем!-кричали они.- Он хочет возложить на свою голову корону!" Главарь противников Тиберия, Сципион Назика, стал требовать от консула немедленной казни Гракха. Консул возразил:
– Я не положу начала насилию и не нарушу правосудие. Но если народ, послушавшись Тиберия, нарушит законы республики, то я применю свою власть для ее защиты.
Спокойный тон консула еще более распалил ярость сторонников Назики.Он же, вскочив с места, крикнул:
– Что я слышу? Даже консул предает республику! Кто хочет помочь мне, пусть следует за мной!
С этими словами он бросился к выходу. За ним устремились и другие сенаторы. Толпа людей, вооруженных палками, камнями, ножками от разбитых скамеек, хлынула на площадь, где происходило Народное Собрание. Стойких сторонников Тиберия на площади было немного. Крестьяне, обязанные Тиберию своей землей, отсутствовали, так как наступило время полевых работ. Среди городской бедноты было много людей, зависимых от аристократии, живших ее подачками. Они расступились перед сенаторами и не оказали им сопротивления. Друзья Тиберия были частью убиты, частью обращены в бегство. В схватке на площади погиб и Тиберий. Расправа над сторонниками Гракха продолжалась еще несколько дней: людей без суда предавали казни, ссылали. Даже трупы их подвергались надругательствам. Брат Тиберия, Гай, просил разрешения похоронить несчастного трибуна, но ему отказали, и тело Тиберия было брошено в реку. Заговор против Тиберия возник вследствие ненависти богатых к реформам, облегчавшим положение народа и ограничивающим произвол оптиматов. Обвинение Тиберия в стремлении к царской власти явилось лишь удобным предлогом для расправы с ним. Но, опасаясь гнева народа, сенат не посмел разогнать комиссию по переделу земель, в которую вместо Тиберия был избран один из его единомышленников. Народ свято чтил память героического трибуна и ненавидел его врагов. Назика - инициатор убийства Тиберия - несмотря на занимаемый им высокий пост верховного жреца, был вынужден покинуть Рим, где его в глаза называли убийцей, и умер в изгнании. Даже Сципион Эмилиан, необычайно популярный и всеми уважаемый в Риме, сразу лишился и уважения и любви, как только стало известно, что, услышав о гибели Тиберия, он процитировал греческого поэта Гомера: "Так да погибнет каждый, свершающий дело такое!" и неодобрительно отозвался о деятельности трибуна. Такова была короткая, но прекрасная жизнь славного сына римского народа Тиберия Гракха.
Гай Гракх
Когда Тиберий Гракх был убит разъяренной толпой знати, его брату, Гаю, шел двадцать первый год. Как и Тиберий, он выделялся среди молодых римлян умом и образованностью и также был блестящим оратором. Правда, в ораторских приемах обоих братьев было немало различий. Если Тиберий, выступая перед народом, оставался на месте в спокойной позе, то Гай шагал по трибуне, а порой даже сбрасывал с плеча тогу. Если речь Тиберия настраивала слушателя на сострадание, то речь Гая, пылкая
Первое время после гибели брата Гай вовсе не появлялся в Народном Собрании и, казалось, совершенно отошел от политической деятельности. Однако говорили, что в эти годы он много работал над развитием своего ораторского таланта, готовясь к будущим выступлениям.
И, действительно, первая же речь, произнесенная Гаем на судебном заседании в защиту его друга Веттия, восхитила слушателей и сразу принесла ему славу первого оратора Рима.
Богатые. римляне поняли, что над ними снова нависнет угроза, если младший Гракх пойдет по стопам брата и так же, как тот, станет бороться за права народных масс. Они решили во что бы то ни стало помешать Гаю стать трибуном. Поэтому они с радостью встретили известие о предстоящем отъезде Гая в качестве квестора в Сардинию. Сам Гай поехал туда с радостью: военная слава влекла молодого человека не менее, чем слава оратора.
Современников очень удивляло, как Гай, в юности стоявший в стороне от политической деятельности, вдруг неожиданно проявил себя искусным политиком, выдающимся вождем римского народа. По этому поводу возникли различные легенды. Например, Цицерон рассказывал, будто Гаю явился во сне брат и сказал: "Что ты медлишь, Гай? Ведь нам нет отступления: обоим нам суждена одна и та же жизнь, одна и та же смерть в борьбе за народное благо!" Это, по словам Цицерона, и толкнуло Гая на путь политической борьбы.
Итак, Гай Гракх отправился на Сардинию с легким сердцем и радужными надеждами, которые на первых порах не обманули его. Вскоре он выделился среди других знатных молодых людей храбростью в битвах, справедливостью к подчиненным, дисциплинированностью и повиновением старшим. Что же касается рассудительности, трудолюбия и скромности, то, по словам современников Гая, он не имел себе равных. Вскоре эти таланты молодого квестора принесли римлянам немалую пользу.
Когда наступили зимние холода, консул обратился к местным жителям с требованием снабдить римских солдат теплой одеждой. Но сардинские города отправили депутацию в Рим с просьбой освободить их от этой повинности. Сенат удовлетворил их просьбу. Консул, командовавший римской армией в Сардинии, оказался в трудном положении: войско по-прежнему страдало от стужи. Тогда Гай предпринял поездку по сардинским городам и сумел так убедительно рассказать жителям о страданиях римлян, что те добровольно снабдили войско одеждой. Такой рост популярности Гая обеспокоил сенат. Поэтому, когда в Рим прибыли послы из Ливии с известием, что их царь согласен снабдить римского консула в Сардинии хлебом из уважения к Гаю Гракху, тревога сенаторов сменилась нескрываемым раздражением. Ливийских послов прогнали, а в Сардинию был послан приказ: римские легионы, там находящиеся, должны быть сменены другими, но консул и его квестор Гай Гракх Должны остаться на острове еще на один срок.
Узнав об этом, Гай необычайно разгневался и самовольно отправился в Рим. Этот поступок вызвал в столице большое недовольство, причем даже народ считал, что квестор не имел права оставить должность ранее своего полководца. Гай был привлечен к суду цензоров. Защитительная речь Гая была яркой и убедительной.
– Вы судите меня за нарушение закона? Но почему я не был судим раньше? Ведь я участвовал не в десяти походах, как предписано законом, а в двенадцати! Ведь я был квестором целых три года, когда обязателен лишь годовой срок! Может быть, я извлек выгоду из столь долгой службы? Нет! Из всех участников этой войны только я один, уехав с полным кошельком, привез его обратно пустым, другие же, опорожнив взятые с собою амфоры с вином, привезли их сюда полными золота и серебра.
Попытка осудить Гая провалилась. Но еще несколько раз знать привлекала его к суду по разным ложным обвинениям, но каждый раз красноречие Гая и его безупречность помогали ему доказать свою невиновность. Попытки недругов не допустить Гая занять какой-либо важный государственный пост ни к чему не привели: Гай выставил свою кандидатуру в народные трибуны в 123 г. до н. э. Все богатые, как один человек, поднялись против Гая. Зато со всех концов страны в Рим стеклась такая масса народа, желавшего голосовать за младшего Гракха, что форум не смог вместить всех явившихся, и голоса избирателей доносились даже с крыш зданий, окружавших площадь. Хотя знать оказала немалое давление на народ и многих склонила не голосовать за Гая, он был избран народным трибуном.