Знаменитые Скорпионы
Шрифт:
Следующий год тоже начался с приятного — 22–25 января по Центральному телевидению был показан 4-серийный фильм Рязанова «Четыре встречи с Владимиром Высоцким» (тот самый, который планировалось показать в январе 87-го). Сразу после показа фильма издательство «Искусство» обратилось к Рязанову с просьбой выпустить книгу по его мотивам. Готовую рукопись этой книги Рязанов сдал в издательство в конце марта. Кстати, это была не последняя публикация произведений Рязанова в том году. В июле в библиотеке «Огонька» вышла крохотная книжечка его стихов под названием «Внутренний монолог».
В том же году Рязанов стал преподавать на Высших режиссерских курсах, вести мастерскую комедийного фильма. Эта работа не пропала даром. Некоторые ученики Рязанова вскоре стали известными режиссерами. Среди учеников Рязанова были: Юрий Мамин («Праздник Нептуна», «Фонтан», «Бакенбарды»), Иван Дыховичный («Черный монах», «Прорва»), Исаак Фридберг («Куколка»)
Между тем Рязанова все больше одолевало желание самому выйти на съемочную площадку, вновь заняться практической режиссурой. На этот раз в качестве исходного материала для будущего фильма он выбрал знаменитую повесть диссидента Владимира Войновича (1932, Обезьяна) «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина». Вещь это была, без всякого сомнения, антисоветская, зло и едко высмеивающая советский строй времен сталинского правления (если конкретно, то речь в книге шла о событиях кануна и начала Великой Отечественной войны). Однако Рязанова последнее обстоятельство нисколько не смущало, а даже более того — вдохновляло, поскольку он давно уже стоял на той же идейной платформе, что и Войнович. Правда, последний ею всячески бравировал, за что и был изгнан из СССР в конце 70-х, а Рязанов действовал тихой сапой, маскируя свою ненависть к режиму под сатиру. Но поскольку в конце 80-х маскировка подобных взглядов стала уже делом лишним, Рязанов и перестал что-либо скрывать. Тем более что события в перестройке тогда развивались таким образом, что не за горами была массовая реабилитация не только жертв сталинизма, но и всех других жертв советской власти, включая и ярых антисоветчиков, вроде того же Войновича.
В декабре 1987 года Рязанов позвонил писателю в Мюнхен и довольно легко получил у него разрешение на экранизацию. Однако было одно «но»: оказывается, права на экранизацию «Чонкина» писатель несколько лет назад продал английской фирме «Портобелло продакшн». Рязанов не придал этому слишком большого значения. В начале 1988 года он сел за написание киноверсии знаменитой повести. К лету сценарий был готов, его мгновенно обсудили в объединении «Ритм», которым руководил давний коллега Рязанова по комедийному цеху Георгий Данелия, приняли и послали на утверждение в Госкино. И вот тут на свет вышли англичане, а именно — фирма «Портобелло продакшн». Узнав о том, что русские собираются снимать фильм по произведению, права на которое находятся у них, они, естественно, предложили сотрудничество. Госкино согласилось. После этого англичане выдвинули следующие условия. Они предоставляют съемочной группе техническую поддержку (выделяют аппаратуру, кинопленку, свою запись звука), соглашаются на преимущественное участие в съемках русских актеров. Но за это они просили приоритетное право влиять на художественную сторону фильма, то есть — прежде чем начнутся съемки, они должны были одобрить сценарий, эскизы декораций, костюмы, натуру, выбранную съемочной группой, утвердить актеров. Наша сторона эти условия приняла. Съемки должны были начаться в середине июня 1989 года. Однако…
Для того чтобы придать легитимность будущему фильму, требовалось, чтобы с Войновича наконец-то было снято обвинение в антисоветчине. За это дело взялся лично Рязанов, благо Кот питает к Обезьяне сильную тягу (как написано в гороскопе: «Кот и Обезьяна — это хорошие друзья и соучастники, которым на пути лучше не попадаться»). Реабилитировать Войновича было не трудно, поскольку к тому времени либеральная перестройка уже бушевала в стране в полную мощь и антисоветчики внутри страны уже откровенно братались со своими забугорными единомышленниками. В итоге уже очень скоро в перестроечном СССР появились первые публикации «Чонкина» — отрывок в «Неделе» (октябрь 1988), а также полная версия повести в «Юности» (декабрь 1988-го — февраль 1989-го), которую возглавлял один из главных либерал-перестройщиков из стана литераторов Андрей Дементьев, который по месяцу рождения Рак (16 июля — он из одной стихии со Скорпионом — Вода), а по году рождения Дракон (1928 — векторный «хозяин» Кота).
Благодаря все тому же Рязанову, Войнович вскоре и сам приехал в Советский Союз. Начались его встречи с бывшими соотечественниками, которые проходили неоднозначно. Либеральная часть публики приветствовала возвращение талантливого писателя на родину, а вот представители противоположного лагеря — державного — нет, поскольку считали, что своим главным произведением — «Чонкиным» — он «наплевал в душу русскому народу» (что было правдой, поскольку почти все отрицательные типажи в повести были русскими, а не, скажем, евреями, как сам Войнович). Именно русские и организовали серьезный «накат» на Войновича в близких им по духу средствах массовой информации: «Молодая гвардия», «Советская Россия», «Ветеран» и т. д. К примеру, в газете «Ветеран» появилось письмо членов клуба «Золотая Звезда» (в него входят Герои Советского Союза и полные кавалеры ордена Славы) под выразительным названием «Кощунство». Вот лишь отрывок из него:
«Над чем смеется господин Войнович, что стало предметом его глумления? Прежде всего это первый день Великой Отечественной войны… Именно этот день всенародной скорби стал предметом осмеяния В. Войновича. Могли ли мы, фронтовики, в годы войны предполагать, что эта трагедия станет сюжетом для серии анекдотов?.. Вот уж поистине нет предела цинизму и издевательству!.. А как глумится В. Войнович над деревенскими женщинами и всеми жителями деревни Красное! Примитивизм мышления и поступков, животные чувства, похабщина, умственная отсталость — вот что приписал он им. Все это пронизано злобой ко всему советскому, ко всему русскому. Издевательство, брезгливость элитарного господина к «черной кости» свидетельствуют об отсутствии у автора элементарной порядочности…»
Это письмо открыло целую кампанию протеста против Войновича и его произведения. Письма протеста шли в газеты, на радио, на телевидение и особенно мощным потоком — в ЦК КПСС. Естественно, это не облегчало работу съемочной группе «Чонкина», а, наоборот, затрудняло ее. Тут еще в дело стали вмешиваться и производственные проблемы.
На роль Чонкина англичане предложили утвердить известного балетного танцора, бывшего гражданина СССР, а ныне подданного США Михаила Барышникова. Однако Рязанов наотрез отказался это делать. Он объяснял партнерам: на эту роль нужен исполнитель с крестьянскими корнями, в руках которого коса выглядела бы естественно, сельский говор был бы органичен, а деревенские манеры — натуральными. А Барышников всю жизнь провел в городе, он — типичный представитель крупного мегаполиса. Поэтому со своей стороны Рязанов предложил на эту роль актера Владимира Стеклова. Кроме него, в фильме должна была появиться целая группа звездных имен: Наталья Гундарева (Нюрка), Иннокентий Смоктуновский (Моисей Соломонович Сталин), Михаил Филиппов (Миляга), Леонид Филатов (селекционер Гладышев), Георгий Бурков (председатель колхоза) и др. Но ни одного из этих актеров англичане не знали (разве что Смоктуновского), поэтому выражали свое откровенное недовольство актерским составом. Им нужна была хорошая касса, а добиться ее невозможно без участия в фильме звезд, известных именно западному зрителю. Отношения между партнерами по съемкам накалялись.
Не менее тяжело для съемочной группы складывались и внешние обстоятельства. Количество протестов в печати против выхода в свет фильма «Чонкин» росло не по дням, а по часам. Дело дошло до того, что три отставных генерала отправили письма в ЦК КПСС, Главное политическое управление Советской Армии и Военно-морского флота, в редакции газет «Правда» и «Красная звезда», в которых обвинили Эльдара Рязанова в «укрывательстве от призыва в армию и неучастии в Великой Отечественной войне». Мол, он умышленно не выполнил свой долг и не стал защитником Родины! Но здесь авторы письма явно погорячились — стоило только взглянуть в анкетные данные «уклониста». Он родился в ноябре 1927 года, то есть на момент начала войны ему было всего 13,5 лет, а на момент ее завершения — 17,5. Тогда как призывной возраст начинался с 18 лет. Другое дело, что Рязанов всю свою жизнь провел в кругах либеральной интеллигенции, большая часть которой всегда с некоторым пренебрежением относилась к представителям армии, считая их неотесанными солдафонами. Это державники искренне восхваляли армию, считая ее оплотом государства, а либералы видели в ней опору ненавистного им режима и «черную дыру», куда уходят миллионные средства из бюджета страны.
Тем временем руку помощи державникам, сами не желая того, протянули иностранные создатели картины. Англичане выдвинули целых 12 условий, в случае невыполнения которых советской стороной они грозили полным разрывом отношений. Среди этих условий были и такие: советская сторона не будет иметь никаких прав на прокат, показ или передачу будущего фильма любым способом, включая показ на кинофестивалях вне территории СССР; фильм станет имуществом «Портобелло» вне территории СССР; «Портобелло» бесплатно предоставит «Мосфильму» лицензию на производство одного экземпляра художественного фильма на русском языке с правом проката на территории СССР и т. д. Короче, условия явно унизительные и кабальные для советской стороны. Последняя попыталась спасти положение, предложила англичанам откупить права на постановку «Чонкина» за 100 тысяч долларов, но те отказались. Более того, в ответ они выдвинули еще одно условие: заменить Рязанова другим режиссером. На это либерал-перестройщики из Госкино согласиться никак не могли. После этого продолжать переговоры и совместную работу было уже бесполезно. Проект рухнул.