Знамения любви
Шрифт:
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Возвращение в Сидней стало для обоих настоящим избавлением. Это позволяло вернуться к привычному для них распорядку и продолжать игнорировать напряжение, усугубившееся в последние дни пребывания на райском острове. Их отношения не могли оставаться прежними, они непредсказуемо развертывались, не будучи направляемыми к конкретной цели, неминуемо забредали в тупик, провоцируя недоразумения. Возвращение же домой ожидалось ими, как шанс избегнуть
Карисса Джемисон нервничала. Дом встретил ее запахом краски и бригадой нанятых перед их отъездом ремонтников, которые спешили разгрести последние завалы и предъявить работу заказчику. Починенное руками Бена крыльцо оказалось выкрашенным, и все остальное — фасад, торцовые стены, наличники, двери, ставни — было подновлено в короткие сроки.
Конечно, дом, который не ремонтировался много уже десятилетий, нуждался в более кардинальных переменах, но для настроения, для чувства удовлетворения было хорошо и это.
И все-таки Карисса волновалась, готовясь переступить порог.
— Стой здесь, — предупредил ее супруг.
Оставив жену на ступеньках крыльца, Бен вошел в дом, потом внес чемоданы, поставил их в холле и огляделся. Ремонтники начали свои манипуляции с внутренних работ. Дом, невзирая на остаточный запах краски, дышал новизной.
Похоже, Бену сразу понравилось то, что предстало взору, поскольку он поманил Кариесу рукой и проговорил:
— Да, перемены очевидные. Заходи, убедись. Надеюсь, ты одобришь.
Войдя, Карисса не сумела удержаться от восторженного вскрика.
— Да, — вымолвила она, широко распахнув глаза и осматриваясь вокруг.
Затем хозяйка стремительно прошла по комнатам, мебель в которых оказалась незнакомой, но она, отменно подобранная, законно заняла место в ее доме. Кариесу восхитил безошибочный выбор оттенков для покраски потолков, одобрила она и рисунок обоев. Более того, бывшая кладовая превратилась в исключительный гардероб, что для женщины было немаловажно. И восхищению ее не было предела.
— Ох! — выдохнула она наконец. — Это великолепно.
— Мы детскую еще не видели, — сообщил Бен.
Супруга вопросительно посмотрела на него.
Бен указал жестом на комнату, которую занимал, будучи квартирантом. Карисса тотчас устремилась к двери, распахнула ее и в изумлении застыла на пороге.
— Но как ты все это организовал?
— Помог кое-кто, — признался муж
— Мелани? — предположила Карисса.
— Да, она в наше отсутствие контролировала выполнение работ.
— Привет, вы уже вернулись?! — послышался из прихожей голос Мелани Сойер. — И как вам то, что вы видите? — спросила она с отчетливо прослушивающейся гордостью.
— Я
— Ну, а как молодоженам понравилось на острове? — с лукавой улыбочкой осведомилась сводная сестра.
— Отдохнула на жизнь вперед, — пошутила Карисса.
— Не зарекайся. И вообще тебе бы следовало прилечь, а то и поспать после дороги, — наставнически проговорил Бен.
— Сделай, как муж велит, — посоветовала смуглянка.
— Нет, хочу осмотреться. Как, по-вашему, я смогу уснуть после этого нешуточного потрясения?
— Давайте все вместе пройдем в гостиную. Мелани наверняка будет интересно расспросить тебя о путешествии поподробнее, Карисса, — покровительственно произнес Бен. — А я пока поставлю чай, — сообщил он и удалился в кухню.
— Это что, совместно подготовленный сценарий? — настороженно спросила сестру Карисса.
— Не будь такой подозрительной, — простодушно бросила Мелани, присаживаясь на новый диванчик. — Я тебя слушаю, Кэрри! Рассказывай! — потребовала она.
— Даже не знаю, о чем говорить… — замялась Карисса отнюдь не от желания скрыть что-либо.
— Рассказывай все подряд, интимные подробности разрешается опускать, — проинструктировала ее Мелани.
— Ну, в таком случае и рассказывать не о чем, — отшутилась Карисса.
— Ах ты, хитрющая! Так ли уж не о чем.
Теперь, с возвращением хозяев, у старинного сада появился шанс. Карисса больше не экономила воду. Газон был острижен и исправно поливался, кустарники впервые за долгие годы узнали цензурирующее действие садовых ножниц, окученная земля влажно поблескивала вокруг корней.
Кариесу обуяло желание как можно скорее привести палисадник в надлежащий вид. Но самым поразительным было то, что Бен, который считал подобную деятельность категорически чуждой применительно к себе, с большой охотой взялся помогать жене. И казалось, жизни их объединились в общих планах, заботах, ожиданиях и связанных с ними треволнениях.
Бен сам всякий раз предлагал ей свои услуги, когда выходил из кабинета после нескольких часов плодотворного композиторского уединения. Он ощущал настоящий прилив активности, помноженный на вдохновение. Медовый месяц в райском уголке земли снабдил его таким запасом идей, что оставалось лишь развить их и оформить, снабдить изысканными аранжировками, и можно было приступать к записи нового альбома.
Удивительнее всего было то, что, с легкостью осваивая в своей сочинительской деятельности тему любви, романтичных фантазий и сердечных мук, Бен затруднялся не только примерить на себя роль влюбленного, но и назвать объект своей страсти конкретным женским именем. Для него любовь продолжала оставаться чистой воды абстракцией.