Знание-сила, 2002 №09 (903)
Шрифт:
Чего я не ожидал – это широты кругозора. Говорили мы с предпринимателем Зиминым и о Сахарове, и о противоракетной обороне, и о научно-популярных книгах, и о сотовой телефонии. Рассказывая, как много ему пришлось узнать об устройстве мировой экономики, он по какому-то поводу привел пример, что один и тот же бюджет компании для разных целей описывается в совершенно разных понятиях: для инвесторов – в одних, для самоанализа – в других. И пояснил: «Как в квантовой физике, электрон в одном эксперименте описывается как частица, а в другом – как волна». От такого пояснения я встрепенулся и мысленно процитировал Маугли: «Мы с тобой – одной крови,
К этому я не был готов, потому что исходил из анкетных данных. Дмитрий Зимин всю свою жизнь занимался радиотехникой. А радиоинженер, занятый конкретным делом, слишком многое должен знать о конкретных радиоштучках, чтобы оставалось место для интереса к теоретической физике. Не учел я, что конкретное дело, которым занимался радиоинженер-конструктор Зимин, располагалось на переднем крае техники: для противоракетных целей надо было выжать из техники все, на что она способна. А передний край техники – предел ее возможностей – это и есть наука. Передний край радиотехники – радиофизика, которая особенно близка к теоретической физике. Стыдно было это забыть. Ведь Андрей Сахаров, его учитель Игорь Тамм и еще целое созвездие физиков-теоретиков выросли в научной школе Леонида Мандельштама, который успешно совмещал радиотехнику и теорфизику.
Дмитрий Зимин принадлежал к тому же сословию, что и Андрей Сахаров. И противоракетная оборона – лишь часть того, что их связывало. Отзыв на докторскую диссертацию Зимина писал однокурсник Сахарова. С другом Сахарова Зимин работал в одном институте и до сих пор восхищается, как в том соединялись физико-математический и гуманитарный взгляды на мир.
Обнаружив, что беседую я не столько с капиталистом, сколько с человеком точной науки, я позабыл о намерении подобрать для Зимина точный классовый ярлык. Интереснее стало понять, как этот человек высоконаучной техники сумел освоить совсем иную роль и как при этом изменился его взгляд на мир.
Альберт Эйнштейн:
«Более чем когда-либо в настоящее тревожное время следует заботиться обо всем, что способно сблизить людей различных языков и наций. С этой точки зрения особенно важно способствовать живому обмену художественных и научных произведений и при нынешних столь трудных обстоятельствах. Мне поэтому особенно приятно, что моя книжечка появляется на русском языке».
Из предисловия Эйнштейна к русскому изданию «Общедоступного изложения теории относительности», 1920 год.
«Я разделяю ваш взгляд, что социалистическая экономика обладает преимуществами, которые определенно перевешивают ее недостатки, если только управление осуществляется хотя бы в какой-то мере адекватно. Нет сомнений, придет день, когда все народы будут благодарны России за то, что она энергичными действиями впервые продемонстрировала практическую возможность планового хозяйства, несмотря на чрезвычайно большие трудности.
Но не следует возлагать на капитализм вину за все существующее политическое зло и думать, что само лишь установление социализма могло бы вылечить все социальные и политические болезни человечества. Такое мнение поддерживает фанатическую нетерпимость части «правоверных», делая возможный социальный метод типом церкви, которая клеймит всех тех, кто к ней не принадлежит, как предателей или гнусных злоумышленников».
Из ответа Эйнштейна на «открытое письмо советских академиков, 1948 год.
«Когда речь идет об истине и справедливости, нет проблем больших и малых. Дела человеческие неразделимы -тот, кто в малом относится к истине не всерьез, тому нельзя доверять и в большом.
Эта неразделимость действует не только в морали, но и в политике, потому что малые проблемы могут быть поняты правильно только в их зависимости от больших проблем. Огромную проблему представляет сейчас разделение мира людей на два враждебных лагеря, так называемые свободный мир и коммунистический мир. Поскольку мне не очень ясно, как здесь следует понимать слова «свободный» и «коммунистический», я буду лучше говорить о споре за преобладание между Востоком и Западом… В основе этого – старомодная борьба за власть, которая, как и раньше, представляется людям в полурелигиозной вуали. Однако после создания атомного оружия эта борьба имеет призрачный характер».
Из последних написанных рукой Эйнштейна слов, 1955 год
Главный сюжет истории науки – взаимоотношение опыта и теории, как под воздействием обстоятельств – жизненного опыта – человек создает свою теорию. И внутри науки, и за ее пределами. Как Эйнштейн создавал теорию гравитации и почему он пришел к идее мирового правительства. Как Бор придумал теорию атома – и почему он выдвинул идею открытого мира. Как Сахаров объяснил барионную асимметрию Вселенной – и почему в интеллектуальной свободе он увидел основу международной безопасности.
В словах Дмитрия Зимина не было и намека на то, что он себя равняет с этими замечательными людьми науки. Но еще неизвестно, уступает ли по своему значению процесс, в котором он участвует, расширению Вселенной. Во всяком* случае, по значению для истории нашей планеты.
Фактически мир был разделен не железным занавесом, не берлинской стеной и прочими оградами соцлагеря. Разделяло экономическое устройство общества. Горячая и холодная вода не могут соприкасаться, сохраняя свои температуры, – нужна теплоизоляция. Советские спецслужбы, железный занавес, берлинская стена, изолируя соцлагерь от внешнего мира, поддерживали тепловое неравновесие в течение семи десятилетий.
Три десятилетия доктор наук Зимин своими руками совершенствовал один из элементов «теплоизоляции» – противоракетный шит. А последние десять лет предприниматель Зимин лично участвует в возвращении российской экономической жизни в русло мировой экономики, делая «теплоизоляцию» ненужной.
Возвращение России в лоно мировой семьи народов особенно сильно сказалось на бывших обитателях соцлагеря – это примерно четыреста миллионов человек. Шестьсот миллионов обитателей Запада облегченно вздохнули, перестав бояться советских ракет.