Знание - сила, 2003 № 09 (915)
Шрифт:
Владислав Иноземцев
Проблемы для нас, наших детей и внуков
— «Постиндустриальное» общество — то, что сменяет индустриальное. Неужели о нем нельзя сказать ничего более определенного? Может, это такая же переходная, неустойчивая социальная форма, как и «постсоветское» общество?
— Как известно, «большое видится на расстоянии»; для истории расстояние — это время. «Античная» эпоха была названа так христианскими богословами лишь в IV веке н.э., когда римская цивилизация клонилась к упадку. Понятие «феодализма» стало широко употребляться через пятьдесят лет после Великой Французской революции. Обычно только вступая в новую историческую эпоху, люди получали возможность более или менее четко
Как сказал автор самого понятия постиндустриального общества Дэниел Белл, это всего лишь «аналитическая конструкция, а не картина специфического или конкретного общества... |и] не приходит «на смену» капитализму или социализму, но... пронизывает оба эти социальные типа».
В середине 70-х годов в своей классической книге «грядущее постиндустриальное обшество» Белл перечислил его основные признаки: основным производственным ресурсом становится информация, а не сырье и энергия, как в обществах доиндустриальном и индустриальном; производство сосредоточено на переработке, а не на добыче и изготовлении; и наукоемкая технология. А для первых двух стадий были характерны трудоемкая и капиталоемкая технологии.
Главная особенность постиндустриального общества — центральная роль знаний и, соответственно, их носителей. Знание неотделимо от человека, от его (как удивительно точен русский язык) co-знания. Основой социальной стратификации становится не то, что человек имеет: власть, землю или капитал, а то, что он может, то, способен ли он превращать доступную всем информацию в собственное знание.
— Звучит красиво. А что это конкретно значит? Постиндустриальным странам больше не нужны хлеб, нефть, дома? Знания были довольно важным ресурсом во все времена: никакое управление не держалось и не могло удержаться только на насилии, и за спиной любого царя. диктатора, президента всегда маячили фигуры экспертов. Но все-таки информацию нельзя есть, она не согреет в мороз, а эти простые потребности никто пока не отменял. «Нефтяные войны» продолжаются, и ведут их, между прочим, самые что ни на есть постиндустриальные страны...
— Мне кажется, вы немного смешиваете проблемы. «Эксперты», конечно, были влиятельными людьми во все времена. Но если не причислять к ним богословов и не принимать во внимание теократические государства, то, как вы и сказали, они всегда «стояли за спинами» монархов, политиков и богачей. Сегодня они там уже не стоят. В 1900 году в США только 5 процентов руководителей крупных компаний имели высшее образование; сегодня более 40 процентов из них — обладатели докторских степеней, а колледжи не окончили лишь единицы. Экономисты и политики, занимавшие в администрации президента Б. Клинтона посты от заместителя министра и выше, с 1992 по 2002 годы написали и издали более 60 книг, причем (жаль, что, наверное, только в России это приходится подчеркивать) авторство их не вызывает сомнения. Даже «последний герой» — недавно вышедший из тени четырехзвездный генерал Т. Фрэнкс — победитель Саддама, потерявший в этой войне менее 200 солдат коалиционных сил, из 34 лет службы в армии лишь 15 лет провел в частях, а 19 — в учебных заведениях. Зато и результат...
Информацию, конечно, нельзя есть. Ее иногда нельзя даже понять. Но мы говорим о знаниях. Мы говорим о смыслах. О символах, если хотите. Потребностей в пище и тепле никто не отменял. Но если эти потребности могут удовлетворяться со все большей легкостью, они перестают восприниматься как значимые. Вы же не задумываетесь о том, что вам нужно постоянно дышать, чтобы не умереть? Наличие чистого воздуха вокруг вас — очевидная данность. И если для покупки продуктов в магазине нужна лишь одна десятая или одна двадцатая ежемесячного дохода, то «жизнь для зарабатывания» заканчивается. Начинается жизнь ради жизни. Для одних это жизнь ради знания и смысла. Для других — ради символов. Для одних — ради отличения сегодняшнего себя от себя вчерашнего. Для других — ради отличения себя от других.
На первый взгляд кажется, что эти два сообщества и ужиться-то вместе не смогут Отнюдь. Они близнецы-братья. В первом случае мы видим взрыв творческой энергии; люди по-прежнему жаждут признания, и, что характерно, не безликой публики, а тех, кто способен понять и по достоинству оценить их достижения. Те же, кто хотел бы выделиться из массы, все более тонко подчеркивают,
Став главным ресурсом нового общества, знания поляризовали социум по ранее неизвестным линиям.
Появилось новое неравенство между людьми и между странами.
«Обычные» же потребности удовлетворяются «обычным» образом, только, повторим еще раз, на это уходит мачо усилий. И материалов. За последние сорок лет ВВП пятнадцати стран, входящих в Европейский союз, вырос более чем в пять раз; при этом занятость увеличилась лишь на 20 процентов (да и рабочее время сократилось на 18-25 процентов). С начала 90-х рост объемов промышленного производства в Европе сопровождается снижением количества потребляемых ресурсов. После 1973- 1981 годов, когда цены на нефть взлетели в 15 раз, постиндустриальный мир не только открыл новые месторождения, но и резко повысил эффективность использования энергии и сырья. Именно поэтому «развивающиеся» страны в последние 30 лет безнадежно отстали в своем «развитии», а цены на нефть поднялись, по сути, только тогда, когда стало ясно, что сохранение их на уровне 1998 года означает экономическое банкротство самых политически опасных для Запада регионов: России, арабского Ближнего Востока, части латиноамериканских стран.
— И что ж, нет предела этой экспансии знания, вытесняющего материальные ресурсы? Разве потребности в информационных продуктах могут расти бесконечно?
— Нет, не могут. Целых десять лет капиталовложения в развитие новых технологий и производство информационных продуктов росли на 20-50 процентов в год. Каков же результат? В США созданы чуть ли не совершенные информационные сети — можете сказать вы. Да, это так. Но в то же время в 2000 году пропускная способность американских линий оптоволоконной связи использовалась на 2,4 (да-да, на две целых и четыре десятых) процента! Следствием стали невиданные убытки высокотехнологичных фирм, которые обошлись инвесторам в 9,5 триллиона долларов только за 2000-2003 годы. Так что потребность в информации в том смысле, какой мы привыкли вкладывать в этот термин, весьма даже конечна.
Однако символические ценности, о которых мы уже говорили, мшуг вытеснять традиционные предметы потребления как угодно долго. Они их даже не вытесняют. Они в них «живут». Специфика современной экономики и заключается в том, что «информационный» сектор становится в ней все более и более обособленным, но информация начинает «производиться» практически во всех сферах хозяйства. И невообразимые для непосвященного массивы «информации», обозначенные стикером «Intel Inside» на компьютерном мониторе, оцениваются во много раз дешевле, чем информация, которую несет лейбл «Chanel», едва различимый в складках обыденной на первой взгляд юбчонки.
Более того: бесконечно долго, бесконечно долго может расти спрос на информацию. С одной стороны, информация и средства ее получения и передачи не «потребляются»; они скорее «окружают» нас, дают нам чувство уверенности. Приобретя самые совершенные компьютеры и средства связи, человек ощутит себя незримо (и в большинстве случаев иллюзорно) включенным в сообщество, участвующим в его жизни, прекрасно ориентирующимся в ситуации. И смысл покупки монитора нового поколения для него несомненен.
С другой стороны, и это еще важнее, информационные продукты не приемлют прежней массовости; для донесения информации они должны быть либо универсальными, либо уникальными (что вовсе не парадоксально). В первом случае «потребность» покупателя в товаре становится оборотной стороной потребности продавца в деньгах: захотелось производителю программного обеспечения заработать — появляется новая программа обработки электронной почты, ее туг же покупают все крупные компании, и если вы посылали в одну из них, например, свое резюме, то прежде чем прочитать ответ, вам придется сначала купить новую программу. И так бесконечно. Во втором случае все еще более ясно. Если владельцу Patek Philippe придется иногда заменять в часах батарейки, то и в золотом корпусе они будут стоить не намного дороже, чем пластиковый Swatch.