Знатная плутовка
Шрифт:
Она боролась, но больше с собой, чем с ним. От его жадных губ некуда было укрыться. Николь всем телом ощутила горячий напор его страсти.
А Кристофер и не хотел бороться с самим собой, со своим желанием. Николь была в его объятиях, и в этот миг он не мог думать ни о чем, кроме юге безграничного наслаждения, какое дарила ее близость. Казалось, что она и есть га единственная женщина, которая способна удовлетворить его страсть. Под его поцелуями ее сопротивление стихло, словно она отчаялась бороться с жаждой, которую лишь он мог утолить.
Как лунатики, не замечая ничего вокруг,
Потом они не произнесли ни слова. Пережитое ими ощущение было невыразимо. Николь доверчиво положила голову ему на плечо и, обессиленная, мгновенно заснула.
А Кристофер еще долго не спал. Он чувствовал, что сегодня произошло нечто совсем не похожее на его многочисленные приключения. Прежде женщины были для него игрушками, он даже не считал их за людей. А ее он слишком долго не считал женщиной! Кристофер усмехнулся. Ему вспомнилась худенькая фигурка, прижавшаяся к его спине, когда они верхом покидали Беддингтон Конер. А ведь она уже тогда была дьяволенком! Как она расквасила нос мальчишке-конюху! Неожиданно он подумал: какой опасности она себя подвергала все эти годы на шхуне! Невольно он обнял ее еще крепче. Теперь он ее в обиду не даст. Тут он снова усмехнулся. Николь, пожалуй, некого бояться, кроме него самого…
18
Утром Николь не торопилась вставать. Еще не совсем проснувшись, она долго лежала в постели и наслаждалась той блаженной расслабленностью, которая впервые за долгие дни охватила ее душу и тело. С улыбкой на устах она нежно поглаживала подушку, еще хранившую отпечаток головы Кристофера.
Она не знала, когда он встал, но полагала, что с рассветом. А судя по неяркому свету за окном, произошло это не так давно. Постель еще хранила тепло его тела.
Николь прижалась щекой к его подушке. Настало время признаться себе, что она влюблена в Кристофера Саксона. И почему-то это признание не вызвало у нее ужаса и негодования. Что бы ни таило в себе будущее, больше не было смысла обманывать себя.
Теперь-то она осознала, что неприязнь к капитану Сэйберу была лишь средством самозащиты, попыткой загасить растущее влечение. Даже выступив против него заодно с Аленом, она всего лишь пыталась усмирить неясное томление в своей душе.
Она присела и позвонила в колокольчик, вызывая мисс Мауэр. Если Кристофер придерживается своего первоначального плана, то, вероятно, он еще не уехал. В душе Николь возносила немую молитву о том, чтобы все произошедшее между ними изменило его планы на будущее.
Быстро умывшись, она с помощью Мауэр облачилась в светло-желтое муслиновое платье и несколько раз торопливо провела гребнем по непослушным волосам. Кристофер наверняка испытывает к ней сильное чувство, думала она. Если он и после сегодняшней ночи будет обращаться с нею так же, как прежде, то она просто возненавидит его. Ее собственные чувства были таковы, что пренебрежение или безразличие с его стороны стали просто невыносимы. Ей был необходим хоть какой-то намек на то, что и для него эта ночь была особенной.
Спустившись вниз, Николь вздохнула с облегчением: его упакованный багаж еще стоял у дверей. Значит, ; он не успел уехать. Наверное, он поджидает ее, чтобы увидеться перед разлукой… Тут появился Сандерсон, ': который с вежливой улыбкой приветствовал ее:
– Доброе утро, мисс Николь. Вы сегодня рано поднялись!
Она одарила его ответной улыбкой и спросила:
– А, где мистер Саксон? Он ведь еще не уехал, правда?
– О нет. Он собирается отбыть через час, не раньше. Я накрыл ему завтрак. Желаете к нему присоединиться?
– Спасибо, именно этого мне и хотелось бы. Когда Николь вошла в столовую, Кристофер поднял глаза в изумлении. Сегодня она выглядит особенно привлекательно, подумал он. Вид ее едва прибранных кудрей, удивительно гармонировавших с цветом : платья, напомнил ему картину беспорядочно рассыпавшихся по подушке волос, и что-то в глубине души кольнуло мучительно и сладко.
Николь подошла к своему обычному месту за столом и со смущенной улыбкой произнесла:
– Доброе утро!
Сандерсон налил ей чашку крепкого кофе, какой предпочитал Кристофер, и удалился, чтобы принести ей завтрак.
Оставшись одни, они молча глядели друг на друга с разных концов стола, и Николь в страхе почувствовала, что не находит слов, которые следовало бы произнести. Действительно, что надо сказать мужчине после проведенной с ним ночи, да еще такой ночи и такому мужчине, как Кристофер?
Кристофер уже собрался в путь, был одет по-дорожному, и Николь неприятно поразило, что его лицо хранило отрешенное и сосредоточенное выражение. В то же время от нее не укрылась необычная бледность его слегка осунувшегося лица, явно свидетельствовавшая о бессонной ночи. Николь улыбнулась кончиками губ. Она-то знала, из-за чего он не спал!
Это была едва заметная лукавая улыбка. Кристоферу она была знакома. Так улыбалась ее мать, когда была чем-то очень довольна. Такую улыбку на лице Аннабель Кристофер видел особенно часто незадолго до того дня, как был коварно предан.
Угрюмо уставившись на ничего не подозревавшую Николь, он подумал о том, как легко чуть было снова не попал в старую ловушку. Эта улыбка напомнила ему о том, о чем он предпочел бы навсегда забыть. Недовольно он буркнул:
– Тебя что-то радует? Так поделись со мной. Я тоже не прочь посмеяться.