Знатная плутовка
Шрифт:
34
Все это и правда было очень странно. Эдвард Маркхэм действительно был с Николь, однако вовсе не по ее воле. Он просто принялся осуществлять свой план. И удача, кажется, была на его стороне.
Николь по обыкновению вышла прогуляться в парк. Сопровождала ее одна Галена. Они уже возвращались домой, когда у самых ворот парка к ним подбежал запыхавшийся Эдвард.
– Дорогая моя! – патетически воскликнул он. – У меня ужасная новость. Не знаю, как и сказать, но они решили, чтобы об этом тебе сообщил я – твой родственник.
Первая мысль, которая пришла в голову Николь, была о Кристофере. Она схватила Эдварда за руку и срывающимся голосом крикнула:
– Говори! Что случилось?
– Лорд Саксон? – с драматическим пафосом простонал Эдвард. – Он умер! Только что с ним случился удар. Тебя ждут! Торопись!
И он увлек ошеломленную Николь к стоявшему поблизости экипажу. Потрясение было столь сильным, что Николь не обратила внимания на Галену, которая в полном недоумении осталась стоять у ворот парка. Ей также не пришел в голову вопрос, почему именно Эдварда послали сообщить ей трагическую весть.
Как и рассчитывал Эдвард, Николь была настолько поражена, что не замечала, куда они едут. Невидящим взглядом она смотрела в окно экипажа, не отдавая себе отчета, что он движется в совсем другом направлении.
Эдвард украдкой поглядывал на нее и в душе уже торжествовал победу. Теперь, любезная кузина, никуда ты не денешься, злорадствовал он. Завтра же состоится свадьба, а до той поры все будет обставлено так, что иного выхода и не останется.
На лице Эдварда играла такая довольная усмешка, что Николь, случайно покосившись на него, вдруг неожиданно осознала, что находится в довольно странном положении. Галены с нею нет, ее бросили у ворот парка. К дому они должны были подъехать еще несколько минут назад, однако экипаж мчится, не сбавляя хода. И пейзаж за окном не оставляет сомнения, что они едут вовсе не домой.
Она откинулась на спинку сиденья и усилием воли подавила закипавшую ярость. Мозг ее работал на удивление хладнокровно. Было очевидно, что Эдвард обвел ее вокруг пальца. Можно было предвидеть, что рано или поздно он решится на подобный трюк. Вероятно, убивать ее он не собирается. Скорее всего он задумал увезти ее подальше от дома и принудить к венчанию. Если лорд Саксон действительно скончался, то в доме сейчас такая суета, что ее в ближайшее время не хватятся. Как ловко Эдвард использовал трагический момент в своих целях! А может быть, ужасное известие – тоже часть его коварного плана?
– Эдвард, – нарушила молчание Николь. – Я знаю, что мы едем не домой. И я, кажется, понимаю, в чем дело. Скажи мне честно, правда ли, что лорд Саксон умер, или ты соврал, чтобы заманить меня?
Эдвард ожидал от своей кузины любой реакции, но только не этого спокойного вопроса. И он не нашел ничего лучшего, кроме как ответить правду.
– Насколько я могу судить, лорд Саксон, как обычно, пребывает в добром здравии. Пришлось тебе соврать. Надо же мне было как-то взять тебя в оборот! Что еще мне оставалось делать?
– Дурак! – презрительно бросила Николь. – Могу сказать, что тебе делать. Немедленно останови карету и прикажи кучеру повернуть назад. Тогда я постараюсь забыть об этой очередной глупости, которую ты совершил. Сейчас я в твоей власти, и ты уже мнишь себя моим мужем. Но этому не бывать! Неужели ты думаешь, что, стоя под венцом, я безропотно скажу «Да»?
– Я в этом абсолютно уверен, дорогая кузина. Прежде чем ты окажешься под венцом, ты успеешь лишиться невинности и зачать моего ребенка. Надеюсь, ты понимаешь, что из этого положения есть только один выход. И я его тебе любезно предоставляю. Что молчишь? Нечего сказать?
– Ты, как видно, все предусмотрел, – тихо вымолвила Николь.
– О да. И с твоей стороны было бы неразумно упорствовать и сопротивляться. Поверь, я весьма искусный любовник, и многие особы желали бы поменяться с тобой местами.
Язвительная реплика вертелась на языке у Николь, но она понимала, что сейчас не время состязаться в остроумии. В этом состязании она наверняка победит, но грубой силе ей нечего противопоставить. Исподволь она оглядела убранство кареты в надежде найти нечто такое, что могло бы послужить оружием. Но ничего подобного под рукой не было. Не сражаться же с Эдвардом его тросточкой! Впрочем… Николь вдруг осенило. Ведь этот болтун бахвалился, что в его трости спрятан стальной клинок! Это же самое настоящее оружие! Николь незаметно придвинулась к вожделенному предмету и оперлась рукой о сиденье вблизи трости.
Несколько минут ей пришлось выжидать. Когда карета резко подскочила на ухабе, Эдвард не удержал равновесия и повалился набок. Он сердито выругался и хотел занять прежнее положение. К его ужасу прямо в лицо ему упирался острый, как бритва, клинок.
– Не дергайся, Эдвард, а то я могу нечаянно поцарапать твое личико.
Эдвард инстинктивно вжался в спинку сиденья. Николь верно избрала цель: он ни за что на свете не рискнул бы искалечить свое лицо. А она решительным голосом скомандовала:
– Прикажи кучеру поворачивать. Мы возвращаемся в Брайтон.
При мысли о том, что его замечательный план рушится, как карточный домик, Эдвард невольно встряхнул головой, бормоча ругательство. При этом острие клинка скользнуло по его щеке, оставив едва заметный порез. Почувствовав боль, он визгливо вскрикнул:
– Будь ты проклята!
– Того же тебе желаю, дорогой кузен, – процедила Николь сквозь зубы. – Приказывай поворачивать, не то будет больнее.
Лицо Эдварда исказила гримаса бессильной злобы, но он вынужден был подчиниться. Кучер только фыркнул. Эти благородные сами не знают, чего хотят. Впрочем, ему какое дело? За все уплачено вперед.
Назад они ехали молча. Эдвард трусливо вжался в сиденье, а Николь не сводила с него холодного взгляда и твердо сжимала в руке смертоносный клинок. Она хорошо помнила, чем закончилась подобная история в каземате на острове Гранд Терра. Второй раз она не допустит ошибки.
Наконец Эдвард промямлил:
– Да опусти ты эту шпагу. Не стану я на тебя набрасываться, пока она у тебя в руках. Не дурак же я! Николь горько усмехнулась:
– Еще какой дурак! Разве умный человек избрал бы такой путь? А меня ты за кого принимаешь? Лучше б испытывал свое обаяние на дурочках, которые готовы влюбиться в твою мордашку. Но я-то тебя знаю как облупленного. Зачем, ты ко мне цепляешься?