Знаток Имён
Шрифт:
Оплавленные края карьера ниспадают до непостижимых недр земной тверди. Там, в потаенных глубинах пропасти, начинается пока слабое и очень осторожное движение воистину страшных масштабов.
Неожиданно, фигура в капюшоне резко разворачивается и синего цвета, покрытое мелкими шевелящимися наростами, лицо с золотистыми глазами, лишенное носа и огромным рогом на лбу, преисполняется удивления. Рука с кристаллом направляется в сторону неосторожного наблюдателя..."
***
Лев ощущал полное отсутствие каких бы то ни было ощущений. Как бы глупо это ни звучало. Попытка открыть глаза не дала даже намека на успех. Чувство всепоглощающего наркозного паралича пульсировало внутри, словно битое стекло по венам, оставляя только глухую, нескончаемую боль.
Сознание, словно пловец навсегда ушедший в баттерфляй, то всплывало к реальности, то вновь проваливалось в пучину. Странные ощущения постоянного пробуждения и обратного возврата к полу-реальным сновидениям, истощали. Потому к ноющей неподвластности собственного тела, присоединилась еще и жуткая мигрень, рассыпающая яркий бисер разноцветных пятен.
Казалось, он застыл в этом состоянии навсегда. Но со временем начали появляться звуки. Пока слабые и неразличимые. Позже кожа наконец тоже вступила в игру, посылая сигнал о низкой температуре помещения и мягких тканях облюбованного телом места. Спустя еще некоторое время пришло чувство общей картины организма, наполненного органами, мышцами, бьющей по жилам кровью. Сначала, - как далекая, неразборчивая мелодия. Но всему свое время.
Кто знает сколько его, этого времени, прошло, прежде чем воистину титаническим усилием Лев смог открыть глаза. Пусть пока веки были единственной подвластной частью собственного организма.
Помещение не страдало от излишков света. Почти неразличимые контуры комнаты, больше похожей на тюремную камеру, теряли четкость очертаний из-за не привыкших ко тьме глаз.
Рельефные деревянные стены с тонкой ноткой красного. Такого же материала кровать, засланная белой постелью и его, одетое в некоторую разновидность рубашки, тело. Слева деревянная дверь, скорее всего в ванную комнату. Никаких капельниц, тумбочек с препаратами или других медицинских принадлежностей, каковыми должна была бы быть оборудована любая уважающая себя больничная палата. Ведь если он не в больнице, то где тогда?
Он был здесь один. По-крайней мере так ему показалось в свете вялого нежно-сиреневого то ли ночника то ли какого-то радиоактивного растения в горшке, что стоял в небольшой нишке, прямо над изголовьем кровати.
Попытка выдавить из горла хоть слово увенчалась сомнительным успехом, - получилось нечто среднее между стоном и хрипом. Тяжелое, болезненное дыхание было результатом, хоть оно и не огорчало, а скорее радовало. Все-таки, боль и слабость не смотря на свою неприятную природу, оповещали о принадлежности к живым.
Еще немного похрипев напоследок, он вновь обессилено отдался дрёме...
Его разбудил свет, - чересчур резкий и искусственный. И еще непонятные звуки возни, наполненной тяжелыми, но уверенными движениями.
Взгляд вскользь обошел помещение, чтоб вновь спрятаться во тьме закрытых век. Увиденное, намекнуло, что перед оценкой обстановки все же стоит окончательно проснуться, и только тогда открывать глаза.
Не то чтобы огромная мохнатая фигура какого-то сказочного существа, напоминающего антропоморфного медведя, и одетого в аккуратный черно-белый костюм, была чем-то из ряда вон выходящего. В последнее время сны приносили и куда-более изощренные в своей экзотичности, картины. Но всегда было четкое осознание разницы между сном и явью. В этот раз было по-другому.
– Можешь не притворяться. Твое пробуждение очевидно, как воздух, - прозвучал немного хрипловатый голос.
Странное чувство жамевю, - не знакомости ежедневно встречаемых явлений и мест, почему-то сразу больно застучало в висках. Сначала он не понял чем оно вызвано. Лишь спустя мгновение дошло, - незнакомый голос говорил на совершенно незнакомом языке. Незнакомом, но тем не менее понятном.
Холодящее понимание того, что сон все же окончен, заставило снова медленно поднять веки. Чтобы встретиться взглядом с вполне живым и реальным образом существа, в сновидческой мифичности которого Лев убеждал себя секунду назад.
– А-а-а...
– лучшее на что хватило его, перед тем, как испуганно свалиться с кровати на чересчур холодный деревянный пол.
Не сон. Вполне реальная химера стояла напротив, удивленно изогнув бровь и все так же безучастно пожевывая некую разновидность леденца на палочке. Последняя деталь уже была выше его сил. Привычная тьма небытия снова скрестила на не нем свои цепкие объятия.
– Э-не, - словно прорывая завесу забвения, вновь зазвучал голос химеры.
– Хватит тут из себя обморочного строить! И так столько времени в отключке провалялся, - позавидовать только можно.
Искусственная, словно внедренная в организм за один присесть неким волшебным шприцем, бодрость, растормошила сознание. Сильные то ли руки, то ли лапищи, подняли его, как нашкодившего котенка за барки и вложили обратно в постель.
– Если это не сон, то хотелось бы услышать что я пропустил...
– надломанным голосом наконец произнес Лев, сжавшись под цепким взглядом неожиданно колющих, зеленых глаз.
– Мимо, - отрицательно покачали головой в ответ.
– Это так не работает. Ты можешь понимать что я говорю, но мне для понимания твоей речи необходимо, чтоб ты использовал тот же язык.
Наверно, откровенное недоумение прямо таки было написано на его лице. Оставалось лишь удивляться, как химера разглядела его среди остальных эмоций, что сейчас просто таки бурлили. Хотя, вполне возможно, что из-за мышечной слабости, до лицевых нервов доходили только самые явные признаки чувств. В данном случае удивления.
– Ну-у, - вздохнул костюмированный "медведь".
– Мы вживили тебе "зерно познания". Самый быстрый и легкий способ обучить кого-либо чему бы то ни было. Жаль, что более-менее адекватно оно работает лишь с языками. Для остальных знаний необходимо иметь соответствующие личные умения в медитативных техниках.