Знаток Имён
Шрифт:
Незрячим взглядом он смотрел на огромную телевизионную панель, - чудо техники современности, на которой транслировалась какая-то несусветная чушь о "звездах" и их очередных нелегких испытаниях в совершенно чуждой дисциплине. Кажется, кто-то переключил канал дабы услышать крылатое "держитесь там", но он не обратил на это совершенно никакого внимания.
Телефонный звонок минуту назад выдернул его из глубокого болота уже не серых, а совершенно бесцветных, будто старые фотографии, будней. Лишь для того чтобы макнуть темечком в кипяток абсолютно иного, - кипящего
Только что ему сообщили о смерти самого дорогого и близкого человека.
...реакция запустилась...
Лев не позвонил ей, когда должен был. Забыл, перенервничал и не обратил внимания на отсутствие звонка. Даже не задумался о причине безразличия единственного переживавшего о нем, человека.
Это заставляло задыхаться. Его выворачивало из-за осознания собственного поведения.
Мать. Ее не стало. Просто и обыденно. Легла отдохнуть после похода в магазин и не проснулась. Раз и все. Конец.
И не было никакого столь же призрачного чувства тревоги, мнимой эмпатии, что должна была бы предупредить о надвигающейся беде, поддерживая легенду мистерии вокруг человеческой жизни и смерти.
Он ничего не почувствовал. Не предполагал. А о "вещих снах", в его исполнении похожих больше на первую стадию шизофрении, и вовсе речи не шло. Все случилось настолько банально и скучно, что сам факт происходящего бритвенно скальпировал виски жестокой ясностью.
Ничего не изменилось. Солнце и дальше светило за окном. Люди смеялись и улыбались, радуясь своему пока не оборванному пути. И от этого становилось еще больней. Еще гаже и противней.
– Лёва, подойди к клиентам...
– слова администратора прозвучали в привычной, немного нахальной и указательной манере, некогда вызывавшей всплески негативных эмоций.
Но сейчас ему было все равно. Он не узнал ни своего имени, ни привычной "команды фас", которой обучили с первого рабочего дня. Как из-за стены, доносились не только звуки окружающего мира, но и смысл всего в нем происходящего.
Мира, который не ощутил его утраты еще безнадежней чем он сам. Вот только, если к нему лично уже начало приходить скудное понимание случившегося, то остальная часть света так навсегда и останется безучастной и нетронутой.
– Э-аллё, гараж!
– повысили голос откуда-то из-за стены, огородившей его и на плече почувствовалась рука с мнимой силой и властью.
– Сереж...
– пелену потревожило другое сотрясение воздуха, на сей раз женское.
– Похоже ему плохо! Лё-ов! Ты чего?
И хотя казалось, что ничто сейчас не способно привлечь его внимание, он услышал то, что некогда считал своим собственным голосом. Теперь больше напоминающим радиопомехи, утерянные где-то в дебрях леса. За стеной.
– Я пойду... надо...
Что именно "надо" сформулировать он бы, пожалуй, вряд ли смог. По причине банального незнания. Просто он знал, чувствовал, что сейчас ему здесь не место.
Рука сжала плечо, на сей раз прилагая явно недюжинные усилия.
– Что случилось? Эй! Ты чё.. ай...
– раздражитель не сдавался. Пришлось отреагировать.
Давление пропало. Похоже, неосознанные движения возымели эффект.
– Мама... умерла.
– Повторил Лев, не будучи уверенным, что его услышали в первый раз.
Эхо отбилось от стен и донесло малую толику смысла до окружения. Правда, раздражитель не сдавался, продолжая порождать звуковые колебания и толчки в плечи, все нарастающей силы.
Костяшки правой руки вспыхнули острой болью, касаясь мягкого эпителия, мышечной ткани, а затем и кости. Толчки закончились вместе со звуком хлопающего падения раздражителя.
Кожа слегка покалывала. Ненадолго.
Ему что-то говорили вслед. Возможно, даже кричали, но он не слышал. Да и не слушал.
...реакция проникла в тело...
Размытая пелена, как запотевшее стекло, заслонила все вокруг. Заученным, роботическим алгоритмом, он направился в раздевалку. Следуя въевшимся до мозга костей, безусловным рефлексам, сменил одежды и под неопределенными взглядами охраны, двинулся на выход.
Неживой свет хлама вокруг теперь был совсем безразличным. Как и фальшивый блеск само-внушённых обязанностей в этой мерцающей трясине краткосрочного достатка.
Он никогда не ощущал себя так скверно. Сосущая, бездонная пустота, словно пылесос, вытягивали внутренности, заполняя грудь вакуумом. Он шел, видя недовольные, встревоженные, опасливые, сочувственные и даже ехидные, взгляды сотрудников, начальства, клиентов, охраны.
Люди перешептывались, наивно скрывая рты ладонями, будто и так не было понятно, что они обсуждают. Словно гиены, брошенные в вольер и грызущие одну и ту же кость. Веками.
– Лёв, - подбежала девушка Таня, заискивающе смотря в глаза.
– Я сейчас переоденусь и проведу тебя. Погоди! Хорошо?
Симпатичная брюнетка, более чем достойная мужского внимания, что уже добрый месяц провоцировала его к первому шагу, одними и теми же недвусмысленными намеками. Жаль, Таня не понимала насколько она отдаляет это внимание своими действиями. И не из-за отсутствия симпатии, а потому что он знал себя, или по-крайней мере, так ему казалось, и прекрасно мог представить, как скоро все между ними закончиться.
Не обращая на нее внимания, он шел вперед, смотря сквозь. Взгляд дырявил девушку, людей, вещи, стены, мир, так ни на чем и не останавливаясь.
...реакция засорила кровь...
Он никогда не был компанейским человеком. Никогда не любил шумных сборищ, множества знакомых с которыми общий язык доводилось находить с таким трудом. Люди казались ему проблемными существами по своей природе. Вечно что-то пытающиеся доказать, дальше выпятить грудь, выше прыгнуть, глубже нырнуть. Не осознавая или не желая осознавать, что, на самом деле, подавляющее большинство их поступков, даже мельче пыли. Просто у каждого из них, внутри, урчит свой пылесос, порождающий отвратительную бездну пустоты и отчаянья, которую пытаются заполнить всеми доступными способами.