Знаю только я

Золотухин Валерий Сергеевич

Володя во Владивостоке, улетел к китобоям. Сказал Митте — на пять дней. Объяснил так:

— Принимая антидепрессант, я не могу репетировать. Бросил принимать — поднялось возбуждение. Надо лететь.

20 февраля

Сижу у Глаголина в кабинете, жду первой репетиции «Гамлета». Господи! Помоги нам!! Чем черт не шутит, авось Борька станет для меня тем Немировичем, что сделал для Москвина — Федора.

27 февраля

Володя вернулся из своих странствий, во всю силу вкалывает. Вчера, говорят, была хорошая, даже гениальная

репетиция. Бог видит, я рад за него. Дай Бог, чтоб он вытянул, чтоб у него получилось… Но ведь может получиться и у меня… Сегодня репетировали сцену с Офелией — Клейменовой. Борис в экстазе, в энтузиазме кричит: «Получается, может получиться! Раньше не видел в тебе Гамлета, теперь убедился, что ты можешь и должен играть!!» Ладно. А как же перед Володей? Неудобно.

— Ничего неудобного нет, Валерка, ты глубоко ошибаешься…

А я мучаюсь. Все придумывал, как сказать ему о том, что я начал без него работать Гамлета. А вышло само собой, в буфете, так… промежду прочим.

Высоцкий:

— Почему ты не посмотришь, как я репетирую? Заглянул, ничего не увидел и выскочил.

— Я искал Нинку, а потом, я ведь сижу на Евтушенке [143] … но я посмотрю… в понедельник…

— В понедельник не надо. Во вторник будем прогонять 1, 2, 3-й акты — приходи. Ты знаешь, он меня вымотал. Я еле стою на ногах. Он придумал такую штуку: когда Гамлет говорит — держится за сердце, трудно ему, задыхается. И у меня действительно начинает болеть сердце. Все, Валерочка, я решил: надо роль сыграть, надо сделать это хорошо. Позвонила Марина: «Я хочу, чтобы ты сыграл Гамлета». 'Ну, раз женщина хочет, нельзя ее обижать…

143

Имеются в виду начавшиеся репетиции спектакля «Под кожей статуи Свободы» по произведениям Е. Евтушенко.

10 марта

9-го в перерыве читки (Пушкина) [144] подошел ко мне Марьямов: «Когда вы покажете Гамлета? Я очень хочу посмотреть… Это интересно должно быть». Вот как! Уже посторонние люди знают.

Говорил с Мстиславским [145] , посвятил его в мои раздеряги: если я ввяжусь в Гамлета, в Якова уже будет входить другой артист… Тянуть мне тоже нельзя шибко, можно потерять все… Я боюсь упустить Гамлета и фраернуться в Якове, что может случиться одновременно.

144

Имеется в виду первая читка композиции JI.Целиковской и Ю.Любимова «Товарищ, верь…».

145

Александр Мстиславский, второй режиссер у А. Роома на к/ф «Преждевременный человек».

Но ведь от меня будут требовать что-то показать из принца. Володя лежит в госпитале. Встретил Митту, Володю лечит его брат. Говорят, продержат около месяца и поставят на ноги… Может быть, дотяну до его возвращения и на какоето время оттяну я свой показ и решу вопрос с Богомоловым.

15 марта

Что-то мне ужасно плохо.

Гамлетизм мой остановился, довольствуюсь перепиской роли… На этом работа заканчивается, ну, еще тупо гляжу на то, что переписал, в метро…

А настроение улучшается оттого, что сижу в буфете, никто мне не мешает…

Вот подошел Венька:

— Как с Гамлетом? Я считаю, что в настоящее время это наилучший вариант…

— Я жду Володю… И Петрович ждет его, судя по тому, как он репетирует с Филатовым…

— Он, конечно, мучается, но, по-моему, он не ждет его… Я разговаривал вчера с Давидом.

— Пока Володя не придет и вся история не прояснится, я не хочу вмешиваться…

— Напрасно. Ты нерешительный какой-то… А зависит как раз в данном случае только от тебя…

Венька предложил мне свои услуги как режиссера помочь в Гамлете. Он прервал мои раздумья.

18 марта

Сегодня Боря встретил меня словами:

— Шеф упорно интересовался тобой, как у тебя дела. Я сказал, что мы с субботы не репетировали. Удивился — почему. Подойди к нему…

В понедельник, 15-го, звонил Володя. Я сказал ему, что шеф ждет его, мы ждем, разговор не телефонный… «Если звезды зажигают — значит, это кому…» Обещают его выписать числа

23-го. А 24-го готовится кинопроба в «Якове». Наступает критический момент. Куда повернется жизнь моя? Не слишком ли я хитрю, осторожничаю? Фактически остались две репетиции — завтра и послезавтра… В понедельник и во вторник — утренние спектакли. Как раз он меня и может заставить что-нибудь показать…

19 марта

…Театр, фойе. «Вроде зебры жизнь, вроде зебры…» Сегодня пришел Володя, необыкновенно рад я этому обстоятельству… Говорит, зашили ему в попу бомбу… Приехал на «фиате» собственном. 23-го к нему приедет Марина. Господь поможет, все наладится…

Посреди фойе стоит ведро, с крыши (потолка) капает… равномерно, занудливо… Репетируется сцена Гамлета с Королевой. Аллочка перепутала, кажется, Шекспира с Маккинпотом, пугало какоето огородное бегает вместо бабы-матери…

Вообще рещёние сцены мне пока активно не нравится… Венька, наученный прежним опытом, говорит: «Надо посмотреть от начала до конца и постараться выполнить пожелания шефа… У Леньки бумажное сердце, бумажные мысли, бумажные страсти…» Не знаю, у кого что бумажное…

Нас мало, нас, может быть, четверо… Четыре Гамлета для такой маленькой сцены… Не жирно ли? Глаголин говорит:

— Выходите все и кидаете жребий — орел или решка…

— В таком случае надо, чтоб жребий выпадал всегда Высоцкому, иначе публика разорвет нас.

23 марта

«Если хочешь заставить плакать, плачь сам. Если хочешь заставить смеяться, оставайся невозмутимым…»

Что происходит у нас с Гамлетом? Они хотят заставить плакать, оставаясь невозмутимыми при этом сами. Они не предлагают трагического рещёния, так же как не знает, по-видимому, этого и сам шеф. Для него вопрос давно рещён — БЫТЬ, во что бы то ни стало он решил быть, и он уже ЕСТЬ. По своей натуре и воспитанию он боец, он сильный, он всегда победитель, он трагическую ситуацию понимает умом, а не сердцем. Откуда же постигнуть всечеловеческую боль нам, молодым Гамлетам?.. Мы входим и говорим: «Посмотрите, что происходит… мать родная… нет месяца… Разве вам не жалко меня?.. Эта сволочь — дядя…