Знающий не говорит. Тетралогия
Шрифт:
– Что? – спросил Альс.
Его сон по-звериному легок и чуток. Эльф просыпался от малейшего шороха.
– Песчаная буря, – сказала Джасс и закашлялась. – Я ведь заклинательница погод…
– Когда? – только и спросил у нее эльф.
– Сегодня. Ближе к вечеру.
Побудка выдалась жесткой, но лангеры не роптали, собирались недолго, и подгонять никого лишний раз не понадобилось. Своя родная шкура всем дорога.
– Мы должны успеть в Ханнат, – объявил Альс, задавая такой темп ходьбы, что не каждая лошадь бы выдержала.
Почему в Ханнат? Пускай лангеры и шли без всякой цели, но с каждым переходом становилось ясно, что их путь
Теперь же лангеры бежали так, как наверняка не бегали никогда в жизни, выкладываясь по полной. В здешних местах любой домовладелец пустит странников в свой подвал, чтобы переждать ненастье. Даже без всякой платы. Грешно отказать в спасении от неминуемой смерти. А песчаная буря была уже близко. Небо темнело, наливалось зловещей бурой дымкой, заслонявшей солнечный свет. Дышать становилось все тяжелее. Воздух густел.
Ворота в Ханнат, к счастью лангеров, оказались открыты.
– Пронесло, – облегченно вздохнул Пард, складывая пальцы для благодарственного жеста богам.
Ириен кивнул, но в душе у него скользкой змейкой свернулась неясная тревога. Он бросил быстрый взгляд на Джасс. Они теперь частенько обменивались такими вопросительными взглядами, проверяя друг на друге собственные предчувствия. Тончайшая ниточка взаимопонимания крепла день ото дня, старательно оберегаемая от постороннего внимания.
Но стоило им приблизиться к стенам города на расстояние пятисот шагов, как Джасс почуяла ветер. Для нее, выросшей в храме и многие годы заклинавшей погоду, ветра были тем же, чем являются вина для дегустаторов. Они имели цвет, запах, вкус и даже звучание. Она могла определить не только в каких краях родился этот ветер, но и что за травы волновало его дыхание по пути. Некоторые ветра были похожи на диких зверей, такие же яростные и бешеные, пахнущие кровью и потом. Некоторые походили на тончайшие шелковые шали из Свенны, обнимающие и ласкающие тело и чувства. У каждого ветра было свое лицо, а у колдовского ветра тем более. Ибо то был колдовской ветер. Он отличался от обычного, как уксус от вина, как нефть от крови, как белое от черного. Как жизнь от смерти. Пустынный ураган, учуянный Джасс еще на рассвете, порожден силами природы. А здесь… Джасс болезненно содрогнулась, ощутив всей кожей, каждым нервом ледяной холод Нижних миров. Она нагнала Ириена и пошла рядом. Странные все же были у них с эльфом отношения. Иногда Джасс казалось, что он проходит совсем рядом, только отделенный полупрозрачным слоем тумана, неслышной, почти не ощутимой тенью, а иногда каждый его взгляд оставлял на коже незримый горячий отпечаток.
– Ветер, – сказала она тихо.
– Ветер?
– Разве ты не чувствуешь? Колдовской ветер.
Ириен остановился и пристально вгляделся в ее глаза, видя свое собственное отражение в черных зрачках женщины. Словно растворился в ее душе. Колдовской ветер… Поток, сотканный из миллиардов ледяных иголочек, пронесся насквозь, заставляя буквально задохнуться от мгновенной острейшей боли. И теперь уж сомнений у Ириена не оставалось вовсе. В Ханнате врата в Нижние миры не просто открыты, их распахнули настежь.
– Стой! – скомандовал эльф.
Лангеры остановились, готовые тут же принять бой, высматривая, где Альс на ровной, как стол, равнине обнаружил засаду. Когда же он объяснил, что именно обнаружил, лангеры единодушно предпочли бы любую засаду.
– Насколько я помню, в здешних краях за демонопоклонничество полагался медленный костер, – сказал Пард, запуская руку в гущу своей бороды, как делал всегда в момент тяжких раздумий.
Если уж выбирать между демоном и песчаной бурей, то обитатель преисподней гораздо более предпочтителен. Демона, например, можно победить и изгнать или даже убить.
– И сколько там может быть демонов? – поинтересовался Унанки, не столько напуганный, сколько заинтригованный. Порой у него инстинкт самосохранения отсутствовал начисто.
Все посмотрели на женщину.
– Я мало что помню со времен обучения в Ятсоуне, но если бы в Ханнате кто-то осмелился выпустить больше одного демона за раз, то мы бы уже были мертвы.
– Демон может находиться в Срединном мире только до рассвета, и то если портал не рассыплется раньше. Но при устойчивом портале он будет наведываться почти каждую ночь, пока не истребит всех жителей города, – нехотя пояснил Ириен.
– Значит, днем в городе вполне безопасно? – подал голос Унанки.
– Я бы не стал рисковать, – сказал Мэд.
– Я тоже, – согласился Пард.
– Но у нас нет выбора, – прошептала Джасс. – Демон или буря?
Ириен совсем не рвался в бой с демоном, но Джасс, конечно, говорила чистую правду. Выбора у них не было. На дне ее глаз, в черном стылом омуте, таился ужас. Нормальный человеческий ужас перед исчадиями Нижних миров.
Когда Унанки гостил здесь в последний раз, то в уличной толпе невозможно было шагу в сторону ступить. Ханнат казался сплошным базаром, ярким веселым праздником. Здесь не водилось каких-то особенных чудес, или изумительной красоты дворцов, или огромных храмов. Обычный зажиточный, удачно расположенный город, населенный трудолюбивыми и предприимчивыми жителями. А привилегии, дарованные сандабарской королевой, только способствовали его процветанию.
Теперь же лангеры шли по пустым безлюдным улицам, мимо темных домов с заколоченными изнутри ставнями. Присмотревшись, Ириен заметил, что на дверях нанесена свежей краской руна «госс». Защитными рунами были разрисованы стены почти всех домов. Да что толку-то? Мало кто из людей способен сопротивляться Зову демона, который заставит не только распахнуть двери в собственный дом, но и поднести демону родного ребенка на десерт. Печальное зрелище. Столько усилий – и все без ощутимой пользы.
Однако прибытие в город чужаков не осталось незамеченным властями. За очередным поворотом улицы лангеров поджидал вооруженный до зубов отряд воинов. И чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов, ханнатские воины успели обнажить свои мечи. Их командир вышел вперед:
– А ну стоять! Кто такие?
– Ланга Альса-сидхи, – отозвался Ириен.
Воин не растерялся, словно все утро только и делал, что поджидал именно лангу и персонально Ириена Альса. Не моргнув глазом он заявил:
– Наместник Арритвин будет говорить с лангой в цитадели.
– Сюда идет песчаная буря, – напомнил Сийгин.
– Тем более. Шевелитесь и благодарите Пеструю Мать, что наместник согласился дать вам убежище.
Его солдаты, а на каждом из воинов был надет защитный амулет, демонстративно расступились, образовав своеобразный коридор, по которому лангеры могли идти только гуськом и по одному.