Знающий не говорит. Тетралогия
Шрифт:
Но оллавернские маги всем сердцем надеялись, что до тех пор они оба окажутся как можно дальше от суровых местных красот.
Пока же по крыше монотонно барабанил дождь, гарантируя колдунам сырую постель и влажный сквозняк из всех щелей.
– Где наше вино?! – прорычал Ангер. – В жабу превращу!
И в этот момент дверь в трапезную с грохотом распахнулась. На пороге стояла легкоузнаваемая фигура. Черный силуэт с рукоятями мечей, торчащих за плечами.
– Как драматично, – ухмыльнулся Ангер, неприлично указывая пальцем на долгожданного ночного визитера. –
– Слишком много чести, – сказал эльф, шумно потянул носом и сплюнул на пол.
С его кос и лица текла вода, словно он только что вышел из реки. Альс по-собачьи отряхнулся и, не глядя на оллавернцев, прошел к стойке.
– Эй, хозяин, ты живой там?! Горячий суп, много мяса и теплую постель! Принимай гостя!
С одежды под ноги эльфа быстро натекала лужа.
– Прямо-таки все и сразу? – продолжал задиристо Ангер.
– Не сразу, а по очереди. Сначала жрать, потом спать. А в промежутке я тебя убью, – пообещал эльф бесстрастным голосом, не оборачиваясь. – Если не возражаешь.
– Возражаю.
Хозяин высунул нос из-за двери и едва не выронил здоровенный кубок с вином.
– Я не пью вина.
– А… это… для господ магов…
– Обойдутся. Тащи жратву, Гитци, пока я в состоянии терпеть, – пригрозил эльф.
– Ну каков хам! Ноэль, вы видели что-нибудь подобное?
Мессиру Ноэлю видеть подобное, разумеется, не приходилось. Хотя бы просто потому, что был он крайне молод, даже по людским меркам, а для магистра Облачного Дома так и вовсе постыдно юн. Тридцать пять лет от рождения для колдуна возраст почти младенческий.
Несчастный Гитци на полусогнутых заметался между столом магов и стойкой, мысленно прощаясь с жизнью, имуществом и добрым именем. В такой переплет ему попадать еще не доводилось.
– Какую вам комнату, мастер Альс? Прежнюю? Так ее господа магистры заняли. Может, крайнюю, там, где ремонт делали прошлым летом?
– Крайнюю, с ремонтом. И пожрать! Быстро!
Альс шваркнул на столешницу тяжелую серебряную монету и без всякого страха направился к магам, чтоб с самым вызывающим видом расположиться с ними за одним столом.
– А мы тебя заждались…
– Обниматься не будем, предупреждаю сразу, Ангер.
– Вот еще, – фыркнул маг. – Ты, как и прежде, совершенно невыносим. Даже не знаю, почему я согласился на это деликатное поручение…
– Наверное, потому что Ар'ара тебя и спрашивать не стал, – небрежно махнул рукой Альс, – и даже поленился открывать тебе портал в Лаффон. Небось пешком топали от самого Оллаверна.
Судя по тому, как искривились губы второго мага – мессира Ноэля, эльф попал в самую точку.
– У Облачного Дома есть для тебя предложение. На мой взгляд, весьма и неоправданно щедрое, – продолжал Ангер уже гораздо более сухим тоном профессионального дипломата.
– Какое?
Гитци появился в самый неподходящий момент. Он принес большую миску с дымящимся наваристым супом, в котором, в соответствии с ветландской традицией, от обилия крупы и разваренного гороха стоймя стояла ложка. Объявлять паршивому эльфу волю Облачного Дома в то время, как тот чавкает горячим варевом, не слишком приятно. Надлежащей событию внушительностью тут и не пахло. А пахло исключительно куриными потрохами.
– Рожай давай, Ангер, я тебя внимательно слушаю, – проворчал Альс, отправляя в рот полную ложку под громкое урчание желудка.
– А еще говорят, что эльфы существа утонченные. Ты еще… ветры начни пускать, – скривился маг.
Альс прыснул с полным ртом, прожевал, едва сдерживая смех, и наконец смог внятно сказать:
– Нет, эту шутку я приберегу для лорда Арьятири.
– Ах, ну да, чуть не забыл, ты же у нас редкая птица, как выяснилось. Познаватель! Лорд Арьятири нам подсказал, спасибо ему.
– С Ведающим мы потом сочтемся, Ангер, – отрезал эльф. – Давай дальше.
– Да хоть в клочья друг дружку рвите. Нас по-прежнему интересует исключительно Джасс'линн. Она и только она. Вернее было бы сказать – воплощение Белой Королевы, не к ночи она будет помянута.
Ириен удивленно поднял бровь. Последняя фраза ему особенно не понравилась.
– Если память меня не подводит, то однажды в Канегоре я уже имел честь беседовать с господином Шаффом, – сказал эльф, делая вид, что совершенно не смущен словами мага. – Его, кажется, зовут в Оллаверне Глашатаем Ночи? Неужели он не поделился со своими коллегами результатами разговора? Странные у вас в Оллаверне порядки. Ладно, скажу еще раз, специально, чтоб ты отстал. Я не знаю, где Джасс, которую вы с удручающим постоянством почему-то именуете напыщенным именем Джасс'линн. Я не знаю. И точка.
Ангер покачал головой:
– Не верю я тебе, эльф. И никогда не поверю. Факты говорят обратное. Вы провели вместе немало времени, не разлучавшись даже на несколько дней, и теперь, спустя три года, ты не знаешь, где она живет, что делает? Ты считаешь меня полным идиотом?
Три года… О, высокие светлые небеса! Для Альса они растянулись на один долгий бесконечный день. Некое безвременье, разделенное на множество восходов и закатов, в котором не было ни радости, ни отчаяния, ни просвета, а была лишь серая беспросветная глухая тоска. Один день сменялся другим, весна – летом, и каждый из прожитых дней был точно такой, как предыдущий. И так подряд три года…
– Лучший способ утаить – не знать, – ехидно фыркнул Альс, смачно обсасывая куриную кость.
Эльф откровенно злорадствовал, видя, как опытный магистр не в силах скрыть эмоции, написанные на его холеном лице. В глазах Альса, в совершенстве умеющем владеть собой, подобная слабость выглядела непростительной. Что возьмешь с человека?
– Знаешь, Альс, я так и не смог понять, что привлекло тебя в этой бабе? Ты вроде тех мужчин, которых влекут не нормальные женщины, а калеки, без руки там или ноги. Есть на свете такие извращенцы. Я читал ее описание из Ятсоуновского храма. Ведь, положа руку на сердце, даже самая невзрачная эльфийка гораздо привлекательнее Джасс'линн. Ты ненормальный. Или ущербный? А может быть, ты чувствуешь себя настолько неполноценным, что ищешь себе кого-то еще более неполноценного?