Зной

Келлерман Джесси

— Имелся у него компаньон или, может быть, деловой партнер?

— В то время мы с ним знакомы не были. О каких-либо других своих занятиях он никогда не рассказывал. Думаю, он управлял компанией в одиночку. Карл говорил мне, что я первая, кого он нанял, потому что я — единственный человек, в обществе которого он способен спокойно просуществовать восемь часов кряду.

Она примолкла, чтобы набрать воздуха в грудь, подняла к губам чашку. Как она выпила кофе, Глория не помнила, однако чашка оказалась пустой.

— Угу. А что насчет займов? — спросил Воскбоун. — Долгов?

— Каких долгов?

— Ну, скажем, связанных с провалившимися деловыми проектами.

— Я таких не помню.

— Он принимал наркотики, пил?

— Ни разу в жизни. — Она обнаружила, что опять начинает злиться. — Да и какое это имеет отношение к Джозефу… как его там?

— Я просто задаю вам вопрос, мисс Мендес. Он не играл?

— Однажды я купила лотерейный билет. Так Карл целый месяц называл меня любительницей легкой поживы.

— Угу, — покивал Воскбоун. — Стало быть, игроком он не был.

— Нет.

Кивал Воскбоун довольно долго — похоже, что-то заело в программе. А затем вдруг встал и произнес:

— Если припомните что-нибудь, сразу звоните, не стесняйтесь.

Он положил на кухонный стол визитную карточку.

— Спасибо за кофе, — прибавил он и, одарив Глорию чисто символической улыбкой, покинул кухню.

Она осталась стоять, прислонившись к разделочному столу и сжимая в руках чашку.

Сейчас она чувствовала себя уязвленной еще сильнее, чем в тот раз, когда Фокс ткнул ее носом в поддельный диплом. В ее представлениях о Карле образовались две большие дыры, а кого в этом следует винить — его или себя, — сказать с уверенностью она не могла.

Да и почему необходимо кого-то винить? Почему не смириться с тем фактом, что, по сути дела, она не знала Карла досконально?

Потому, что я зналаего, заверила себя Глория.

Последнее, что ей сейчас требовалось, это еще одна чашка кофе, но нужно же было занять чем-то руки. Глория сорвала с огромной банки крышку, сунула в нее чайную ложку. Кофе в банке осталось кот наплакал, всего на одну заварку и хватит.

Глория открыла кофеварку, наклонила над ней банку, помолотила, как уличный барабанщик, по ее донышку. Подержала немного, для верности, и тут вдруг увидела, что донышко банки сместилось.

Перекосилось, что ли. Или — провернулось.

Донышко не было сплошным.

В него был вмонтирован диск диаметром чуть меньше, чем у собственно донышка, и диск этот — от ее ударов, наверное, — слегка повернулся; между его ободом и стенкой банки появился небольшой зазор, в котором застряло несколько крупиц кофе.

Глория попыталась приподнять диск, подцепив ногтем, однако диск держался крепко, и ноготь она сломала. Выругавшись, Глория обмотала палец бумажным полотенцем и схватила вилку. Диск оторвался от банки, под ним обнаружилась пачка бумаг, аккуратно сложенных и перетянутых круглой резинкой.

Глория опустила банку на стол.

Там не деньги. На этот счет у нее сомнений не было. Ей хотелось коснуться бумаг, но с другой стороны, вдруг поняла она, и не хотелось. Совсем.

И Глория просто вывалила их на пол. Крупицы молотого кофе рассыпались по ее безупречно чистому линолеуму, связка бумаг упала на него, точно мертвая птица.

Глория подобрала их, подкинула на ладони. Они почти ничего не весили, воздух и воздух. Раз они такие легкие, решила Глория, ничего важного в них содержаться не может. Тайны должны быть увесистыми — ведь так?

Стыд и срам, сказала она себе, теперь ты уже и бумажек боишься. Извлеченных из банки с кофе. И, стянув с бумаг резинку, развернула их.

Бумаги оказались фотокопиями финансовых отчетов: отчетов инвестиционного банка, о котором Глория никогда не слышала, посылавшихся по адресу, о котором она тоже никогда не слышала. Отчеты содержали информацию о принадлежавшем Джозефу Чарльзу Геруша счете в банке «Маль-Вёрдхэм Секьюритиз», а отправлялись они по почте — в Калвер-Сити.

— О господи, — пролепетала Глория.

По данным за последней октябрь, на счету Джозефа Геруша лежало десять миллионов шестьсот девять тысяч четыреста пятьдесят восемь долларов и тридцать три цента.

Глава четырнадцатая

Собственно говоря, длительные размышления Глории не потребовались. Воскбоун ей не понравился, и звонить ему перед тем, как отправиться по указанному в финансовых отчетах адресу — Калвер-Сити, северное отделение «Почтовой службы США», — она не стала.

Удачно найденная парковка внушила Глории неоправданный оптимизм. Она вошла в почтовую контору и попросила о встрече с управляющим. Ожидая исполнения этой просьбы, она наблюдала за послеполуденной очередью — девять человек, — медленно продвигавшейся к единственному работавшему окошку, за которым сидела латиноамериканка одних примерно с Глорией лет. Окошек здесь насчитывалось еще пять, но в каждом красовалась пластиковая табличка:

ОКНО ЗАКРЫТО

ПРОСИМ ОБРАЩАТЬСЯ

В ЛЮБОЕ ИЗ ОТКРЫТЫХ

Стоявшая перед работавшим окошком красивая блондинка отбросила назад упавшие ей на глаза светлые волосы и облизала губы. Латиноамериканка взвешивала и штемпелевала желтые конверты, возвышавшиеся перед нею двухфутовой стопкой. Портфолио свое рассылает, подумала Глория.

В конце концов актриса удалилась, латиноамериканка позвонила, вызывая подмогу, в стоявший перед ней на столе колокольчик. Появился еще один почтовый служащий, вьетнамец, с чьих плеч привольно свисала сорочка, которая любому другому человеческому существу пришлась бы в обтяжку Вся очередь благодарно содрогнулась.