Зодиак
Шрифт:
– Тебя?
– Перейти эту грань. Я не хочу, чтобы ты сделала то, о чем потом будешь сожалеть.
Его взгляд исследовал каждый дюйм моего лица, словно лазерный сканер, и я подумала, надо ли мне отвечать или он сам все поймет.
– Не так уж много у меня осталось граней, которые можно пересечь, – прошептала я. – И эта вряд ли худшая.
Мои друзья погибли на Эларе. Трагедия унесла жизни миллионов Ракианцев. Жители Девы пострадали не меньше. Папа, сестра Матиаса, сестра Дика, родители Кая… их больше нет, и я не могу ничего остановить. Окус слишком могуществен. Его не победить. От него не скрыться. Он
Стержень, на котором держался мой мир, покосился, и я не могу его исправить. Все люди, которых я любила, были Ракианцами, за исключением Ниши. Есть уйма причин, по которым мне не стоило бы выбирать Хайсена: Табу, огромные различия между нами, не самое подходящее время. Ну и, конечно, Матиас. Но сейчас, я знала, так было нужно. Потому что впервые с тех пор, как стала Хранителем, я делала не то, что должна делать, а то, что хотела.
Дрожащими неловкими пальцами я развязала узелок, и белый пояс упал к ногам. Полы халата разошлись, открыв узкий просвет. Хайсен положил руки мне на бедра, но не стал снимать халат, а наклонился ко мне. Мои веки сомкнулись, и я почувствовала, как его губы коснулись моих губ.
– Я сделаю все, что ты захочешь, – прошептал он хрипло. – Здесь твои правила.
Мое сердце билось так быстро, что я не в силах была говорить.
Какой странный способ понять, что я все еще жива…
Случалось, я изредка ходила на свидания в Академии, но никогда не целовалась так, как сейчас. Хайсен же касался моих губ так, будто открыл новый вкус, нечто необычное и очень приятное, и теперь смаковал и наслаждался ощущениями. Его губы, мягкие, искушающие и опытные, но касались моих так нежно, что меня захлестнуло желание. По телу пошла дрожь. Его руки скользнули под халат и стали гладить изгиб бедер. Легкие бархатистые пальцы ласкали мою кожу. Затем поднялись выше, пробежали по талии и остановились на груди. У меня перехватило дыхание. Когда он добрался до плеч, его ладони плавно опустились вдоль моих рук, сбрасывая халат.
Он мягко соскользнул на пол, и я осталась полностью обнаженной, если не считать цепочки, которую подарила мне Сирна. Я впервые стояла перед парнем в таком виде. Каждая моя клеточка сжалась от стыда и испуга, лицо вспыхнуло и наверняка было красным, как панцирь вареного краба. Мне захотелось немедленно одеться…
– Как же ты красива, Роу, – прошептал Хайсен, касаясь жемчужины и прогоняя прочь мои стыдливые мысли. Я забыла о себе, когда увидела выражение его лица: такое открытое, без тени притворства. Он тоже был сейчас уязвим.
– Никогда не встречал такую, как ты, – бормотал он, обжигая дыханием мою шею. – Я с ума по тебе схожу.
Моя кровь забурлила совсем по-новому. В этот момент я не чувствовала себя девочкой, подростком, Хранителем, студенткой или кем-то еще. Впервые в жизни я ощутила себя женщиной. Я и не подозревала, что бывают такие различия.
Хайсен снял комбинезон, достал из кармана маленький пакетик и затем уложил меня на кровать. Наверное, только увидев презерватив, я осознала, что на самом деле происходит. Я легла на спину, а Хайсен склонился надо мной. Его бицепсы напряглись, а затем он прижал меня своим телом. Сейчас нас разделяли только его плавки, но все мои
– Хайсен…
Он взглянул на меня, его взъерошенные волосы упали на лицо.
– Роу, мы можем остановиться, если хочешь…
– Я не хочу останавливаться. – Я прижала его к себе. – Я просто хочу, чтобы ты знал, что ты мне тоже нравишься…
Его щека прильнула к моей. Затем наши губы снова слились в поцелуе, и на целую ночь он заставил меня забыть о жгучей ране в моей груди.
Глава 33
Проснувшись на следующее утро, я сразу почувствовала себя другой. Для начала, раньше я никогда не спала голой. И никогда не просыпалась, ожидая увидеть в своей постели парня. Но когда я повернулась, Хайсена рядом не было. Я лежала одна, закутавшись в одеяло. Все вокруг, казалось, обрело новые краски, более яркие и насыщенные, но в моей душе поселилось смятение. Я не могла разобраться в собственных чувствах. Папа – это непроходящая боль. И пустоту, которую принесла его смерть, не заполнить уже ничем и никогда.
Но стоило подумать о Хайсене, как мое тело обретало необыкновенную легкость и чувствительность. Во мне пробуждались новые ощущения, с которыми он познакомил меня прошлой ночью. Прикосновения и губы Хайсена словно позволили мне заново узнать свое тело. Я чувствовала каждый его изгиб, каждую клеточку так, как никогда прежде.
Может быть, мне следовало сожалеть о вчерашней ночи, но я не сожалела. Роу, какой я была прежде, никогда бы так не поступила, но той Роу больше нет. Как и той жизни, когда я ежедневно смотрела в эфемерид и делила все свои секреты со звездами. Окус отнял у меня ту жизнь. Отнял мое будущее и мою семью.
Но прошлой ночью Хайсен подарил мне новые хорошие воспоминания, которые останутся со мной навсегда, что бы ни случилось. Их я возьму с собой, когда пойду навстречу судьбе, когда отправлюсь на поиски Окуса. О чем бы я ни думала, Окус всегда занимал мои мысли.
Я надела костюм, который вечером принес мне Хайсен, и вышла в гостиную.
– Доброе утро, – поздоровался Матиас. Он начищал свой электрошокер.
Как только я увидела его, меня мгновенно охватило чувство вины.
– Хорошо спала?
Я отвернулась, не сумев выдержать его пристальный взгляд.
– Есть новости?
– Я оставил тебе завтрак, – сказал он, не сводя с меня глаз. Подозревал ли он что-нибудь или это просто было в духе Матиаса?
Сам Матиас выглядел так, будто не спал всю ночь. На подбородке виднелся легкий порез после бритья.
– Где Хайсен?
Матиас налил мне чашку чая, и я почувствовала себя предателем.
– Наряд себе выбирает. Он собрался навестить с утра своего андроида.
– Я тоже пойду.
– Не стоит.
Я взяла ролл из хлебной корзинки за его спиной, чтобы уклониться от ответа, как вдруг Матиас достал что-то из кармана и положил передо мной на стол:
– С днем рождения, Роу.
Маленькая зеленая упаковка наполнила сердце ностальгией. Засахаренные водоросли.
– Мы с папой постоянно ели их дома, – прошептала я, подавляя охватившую меня тоску, чтобы Матиас не догадался, какую боль причинил его неожиданный подарок.
– Здесь их достать почти невозможно, – заметил он. – Я подумал, что это будет для тебя добрым напоминанием о доме.