Золотая акула
Шрифт:
– Ну конечно, я виноват! – с горячностью согласился Серега.
– Вы, дядя, – порекомендовал Вова, – разгребите труху воспоминаний потщательнее, вдруг в ней еще какая мина обнаружится… Хорошенького, как говорится, понемножку…
– А плохого? – спросил я.
– Вот именно! – поддержал меня Вася, озабоченно ощупывая шишку на лбу. – Что делать будем? Эти местные бандито-хулигано яхту нам не простят, точно, а на лодочку у них тоже, чувствуется, виды…
– Ночью вернемся, – сказал папаня. – Сегодня они навряд ли сунутся… Берем горючки под завязку для компрессора, фонари и – вперед. Теперь там… благодать! Ходи как по музею. Руки в боки…
За что я любил родителя – за оптимизм!
Кавказские мстители
«Мерседес» стукача Аслан и Джамбик обнаружили на третий день своего пребывания на острове, однако с проведением акции возмездия возникла заминка.
Во-первых, объект постоянно находился в окружении своих компаньонов, способных и дать отпор, и сообщить властям приметы убийц; во-вторых, Фуэртевеитура существенно отличалась от Москвы и Нью-Йорка, где, пожелав жертве спокойной ночи, можно было смело нажать на спусковой крючок и – гуд бай! – бесследно раствориться в многомиллионном мегаполисе с сотнями ведущих из него дорог.
В данном же случае по завершении операции предстояло спешно и незаметно покинуть клочок затерянной в океане суши через аэропорт или же морской причал, где каждый пассажир был на виду у полиции и в случае проведения розыскных мероприятий оказывался в надежной ловушке, охраняемой океаном и его кровожадными обитателями.
Но если эти тактические трудности превозмогались расчетом и логикой, то стратегическое препятствие в виде финансовой немочи, внезапно поразившей оперативный бюджет мстителей, оказалось безнадежным для его лобового преодоления.
Наличных долларов оставалось немного, а кредитные карточки обоих партнеров по непонятным причинам утратили свою волшебную дееспособность, причем компьютеры в банкоматах выдавали на дисплеях странную информацию о блокировках их американских счетов.
Аслан позвонил банковскому менеджеру, но от каких-либо комментариев тот уклонился, сказав, что у руководства банка имеются некоторые вопросы к клиентам, должные разъясниться исключительно на месте, в Нью-Йорке, где их, несомненно, будут рады увидеть.
Такой ответ служивого человека немало Аслана обеспокоил, и, несмотря на возможный гнев Куди по поводу невыполненного покуда задания, он решил связаться с шефом, заверив его, что дело на мази и проблема заключается лишь в смешной сумме, чья основная часть пойдет на дорожные расходы, связанные с возвращением в Америку.
Ни один из телефонов в офисе грозного главы группировки не отвечал.
Пришлось позвонить в Бруклин, домой одному из прихвостней босса, некоему Муди Айзиеву, сумевшему законно эмигрировать в Штаты по фальшивым документам еврейского беженца – наипривилегированной в данном государстве категории переселенцев.
Отныне Муди Айзиев именовался Мордыхаем Айзеншписом.
От ловкого соотечественника, скрывающегося под благонравной иудейской личиной, Аслан получил ошеломляющую информацию: Куди, уехавший в Москву на разборки по поводу конфискованного кокаина, зарезан, в Нью-Иорке гремит гроза и группировкой активно занимается ФБР, уже депортировавшее одну часть соратников в Россию, а другую содержа в тяжелейших условиях уголовного «обезьянника» под следствием.
Так что, закончил Муди-Мордыхай скорбно, лавочка лопнула и над целесообразностью возвращения за океан Аслану и Джамбику стоит крепко подумать, ибо их персонами полиция интересовалась у задержанных ею сотоварищей.
Качаясь от огорчения, Аслан неверной походкой добрался до «опеля» и бухнулся на сиденье, переживая жестокий нокаут от обрушившихся на него новостей.
Покуривая подобранные около урны «бычки», партнеры кисло обсуждали дальнейшие планы необходимых действий.
Каким-то образом надлежало добыть деньги для дороги на материк, в Германию, где смутно грезился приют и привычная работа в общине твердо закрепившихся на немецкой земле соотечественников.
Ликвидация же стукача теперь, со дна финансовой и социальной пропасти, виделась мероприятием второстепенным и ни малейших выгод не сулящим.
Джамбик даже предложил открыто явиться к жертве, поведав ей о «заказе», который они, люди справедливые и совестливые, сомневающиеся в вине Володина, исполнять не желают, но требуют, естественно, за подобное нежелание и вообще крайне дефицитный гуманизм надлежащую компенсацию.
– Не, – покачал головой Аслан. – Не заплатит. Не пройдет понт. Иначе надо…
Как он рассудил далее, Володин наверняка прибыл на остров «упакованным», а потому стоило подумать об эффективном разбойном нападении, в развитие которого заодно можно бы и включить исполнение уже погашенного обстоятельствами служебного долга.
Съев пополам самую дешевую – десятидолларовую пиццу! – и полакомившись на десерт случайно завалявшимися в швах кармана куртки Аслана разрозненными семечками, друзья призадумались над актуальной жилищной проблемой.
Джамбик задумчиво поглядывал на горы с многочисленными дырами пещер, в которых некогда обитали аборигены островов – гуанчи, светловолосые и голубоглазые, по легенде – потомки атлантов, и ныне выделяющиеся среди черноволосого испанского населения островов – своих завоевателей.
Проследив за взором напарника, Аслан угрюмо объявил, что между мрачными сводами сейсмологически опасных подземелий и роскошными излишествами пятизвездочных апартаментов существует промежуточный вариант ночевки на сиденьях «опеля».
Перед сном побродили по городу, вдосталь наплясавшись и наоблизывавшись у роскошных гастрономических витрин и ресторанных дверей: дорого… После залегли на клейко прилипающие к потным телам дерматиновые ложа.
Проснулись рано, с ломотой в позвоночниках, скрюченных в неудобстве их долгого ночного приспособления к горбатым подушкам сидений.