Золотая акула
Шрифт:
– Вот именно! – Джованни, сблизившись лицом к лицу с Одинцовым, весело подмигнул ему.
В вырезе его распахнутой рубахи болтались переплетенные разнокалиберные цепи.
– Уточните, – попросил Одинцов.
– Повторяю, – сказал итальянец. – В подводных работах вы, чувствуется, не новички. Мы предоставим вам любое необходимое оборудование, работайте. Но все то, что будет извлечено с субмарины, разделится пополам. И, полагаю, такое предложение должно прозвучать для вас очень заманчиво, нет?
– Естественно – нет, – сказал Одинцов. – Когда грабитель делает вам предложение: деньги или жизнь, он что, в состоянии рассчитывать на благодарный восторг со стороны жертвы? Или вы нас за дураков считаете?
– Вас не считают за дураков, – вступил в беседу угрюмый Набил, раскуривая толстенную сигару и судорожно откашливаясь. – Вам просто предлагается разумно взвесить обстоятельства. Далеко не все из них складываются в вашу пользу.
– Хорошо, – утомленно кивнул Володин-младший. – Я лично не вижу выхода. Как остальные?
– Пополам так пополам, – пожал плечами Вова. – Было бы что делить.
– А гарантии? – спросил Василий.
– В океан выходит совместный экипаж, – сказал Джованни. – Без оружия.
– И это все?
– Ну, спорные моменты согласуем по ходу действий… – Итальянец обернулся к старику. – Теперь. Все-таки хотелось бы услышать о грузе на борту лодки.
– В одном из туалетов стоят ящики, – сказал Игорь. – Их загрузили в Германии. Что в ящиках – неизвестно. Возможно, всех нас ожидает величайшее разочарование, господа.
– А возможно, и нет, – парировал Джованни.
– И каков же план? – спросил Одинцов.
– Утром уходите в море, – ответил Набил. – Вы и наши ребята. На двух катерах.
– И еще, – добавил Джованни, сладко потянувшись. – Чтобы нейтрализовать все прошлые обиды, вам придется помочь нам в поднятии яхты. Работы за наш счет, не беспокойтесь. Видите, какие мы покладистые ребята, а?
– Цены вам нет, волкам, – откликнулся Василий.
– Да уж, куда там с добром деваться! – высказался папаня, уяснивший общий смысл беседы.
Мельком обернувшись на него, Джованни заметил:
– Чистая правда: вы мне глубоко симпатичны. И наше сотрудничество может оказаться весьма долгосрочным. Здесь много чего валяется на дне. И даже если с субмариной ничего не выгорит, почему бы не поискать какой-нибудь кораблик подревней?
– Все, что подревней – на глубине, – сказал Вася. – А цена тяжелого водолазного оборудования…
– Пусть это вас не волнует, – торопливо перебил Джованни.
– Щедрые авансы всегда настораживают, – вздохнул Володин.
– А меня настораживает другое, – сказал Набил. – Ваши таинственные друзья.
Реакции на свою реплику он не дождался.
– Ну, хорошо. – Джованни поднялся. – Встречаемся завтра у причала в десять часов утра.
– Зачем? – возразил Володин. – В одиннадцать часов собираемся уже в квадрате… Дорогу вы знаете.
– Можно и так, – согласился Набил.
– Старуху с собой брать? – спросил Вова.
– Какую? Ах, госпожу Фиру? – Джованни тонко улыбнулся. – Зачем? Разве она умеет нырять? Мне почему-то кажется, что количество ее погружений не будет равно количеству всплытий.
– Именно это мне в ней и нравится, – ответил Вова.
– Ну что вы! – Итальянец замахал волосатыми руками. – Вся вина бедной, чувствительной женщины заключается лишь в том, что она рассказала мне о своих русских добрых знакомых, усердно выходящих с аквалангами в океан, вот и все. Разве это заслуживает какой-либо мести?
И, галантно попрощавшись, гангстеры удалились.
– Накрылся проект, – вздохнул старик. – Дал бог беззубым сухари!
– Рано киснуть, – сказал Володин. – Война планы покажет.
– Это верно, – подтвердил Одинцов. – И все-таки данный итог лучше, чем таинственная неизвестность. Что ни говори, а какой-то просвет в тумане образовался…
– Раздела не будет, – обреченно качнул головой Василий. – Все отберут, а нас – на дно.
– Возможно, – поднял на него глаза Одинцов. – И даже очень возможно, что раздела не будет. Я, к примеру, так точно ни с кем не собираюсь делиться. Кроме находящихся в данном помещении лиц. А потому, кому на дно отправляться – время рассудит. Произойдут еще события, которых не хватает в истории человечества… Но вообще, у меня принцип: если уж начал этот год, то закончи его… Тротил остался? – обратился к старику.
– Две шашки…
– Очень хорошо! А что плохо: неизвестно, кто там вертится на периферии всех наших дел. Сегодня эти деятели на руку нам сыграли, но вот что завтра… – Он осекся, пронзительно взглянув на Игоря. – Э, – присвистнул задумчиво, – а не по наши ли это души и головы?.. Ты в Москву звонил? Вообще… кому-нибудь?
– Соломону только… Но чтобы он… Да никогда!
– Ага, ты его очень хорошо знаешь!
– Достаточно.
– Да? Тогда получите сюрприз: помнишь акварель неясного философского содержания и срок за нее, проданную за запретные в ту коммунистическую пору доллары?
– Ну.
– Он тебя и заложил. Твой друг Соломон. Я уж помолчу о своих с ним вербовочных контактах…
– О, как! – на выдохе воскликнул дед. – Чего ж раньше молчал?
– Профессия такая, – ответил Одинцов. – А ты?.. – Перевел взгляд на Вову. – Звонил ведь…
– Кишке своей ненаглядной, – подтвердил старик.
– Ну, если вычислили нас, то дело хреново, – заключил контрразведчик. – Тогда спешно протираем на затылках глаза. И сегодня же ночью назначаем дежурного. Окна – занавесить!