Золотая клетка

Лумари К.

— Будь хорошей девочкой сегодня, и завтра я подарю тебе весь мир.

Эти слова до сих пор вызывали у меня дрожь, когда я думала о них. Что ж, я была хорошей девочкой в течение нескольких недель, а еще я была близка к тому, чтобы сойти с ума от всего этого сдерживаемого разочарования. К этому всему можно добавить сексуальное неудовлетворение.

Он не прикасался ко мне с той ночи. Не то чтобы я собиралась быть инициатором этого, но обычно такое случалось, когда мы были вместе.

Я раздраженно фыркнула.

Вместо того чтобы размышлять

об этом, я вышла из комнаты. Я все чаще и чаще выхожу на улицу, и просто прогуливаюсь по дому. Моим любимым местом был его задний двор. Он был окружен деревьями и кустами, так что никто не мог сюда заглянуть. И у него был гамак. Мне так нравилось качаться на нем, что я обычно засыпала там.

Постепенно мое тело начало меняться. Не намного, но мои щеки стали круглее, и я, наконец, поняла, что такое румянец беременности.

Тяга к еде также была новой вещью, с которой я столкнулась. Раньше у меня не было времени думать о ней или уделять этому много внимания, так как я была в режиме выживания. Теперь я постоянно голодна, и обычно могу найти то, что мне было нужно на кухне Мэйсона — за исключением сегодняшнего дня.

Черт.

Я не хотела его спрашивать.

Большую часть времени я чувствовала, как он скользит в постель по ночам. Он обнимал меня, и я не протестовала, потому что слишком устала. Но каждое утро, просыпаясь, я остро чувствовала, что его нет рядом.

Это отстой. Мне нужно было прогуляться. Посмотрев на свое отражение, я съежилась. Я выглядела, как чертова бродяжка, не то чтобы мне нужно было выходить в свет. Так вот почему Мэйсон больше не прикасался ко мне?

После душа я высушила волосы феном, надела симпатичную черную юбку, которую нашла вместе с одеждой, которую дал мне Мэйсон. И кремовую блузку с плоским воротником в виде «Питера Пэна». Были еще туфли на каблуках, и я полюбовалась ими, прежде чем надеть.

Когда я была маленькой девочкой, мне очень нравились туфли, которые носила миссис Штильцхен. Они были созданы для принцессы, по крайней мере, я так думала. Раньше я испытывала чувство вины из-за ее смерти, но после того, как я узнала причину ее кончины, это чувство вины исчезло.

Карма была чертовой сукой.

Одевшись, я направилась к входной двери. Я не успела сделать и шага, как мужчина, которого я раньше не видела, остановил меня. Он не был одним из старых слуг, но я сразу поняла, что он не спускает с меня глаз.

— Мне очень жаль, мэм. Но я не могу позволить вам выйти на улицу.

Мое горло сжалось, и я кивнула ему. Значит, в конце концов, я поменяла одну клетку на другую?

— Вам что-нибудь нужно?
– затем добавил он.

Я покачала головой и отвернулась от него.

Это была чушь собачья. Я даже не знала, почему я так разозлилась, но Мэйсон не мог беспокоиться обо мне, и все же у него были люди, наблюдающие за мной? Никто никогда не пытался помешать мне ходить по дому. Ни одна комната не была закрыта для посещения.

Чтобы проверить это, я направилась в кабинет Мэйсона. Когда я шла туда, то ждала, что меня остановят в любую секунду.

Когда я, наконец, добралась до дверей его кабинета, я подождала секунду, прежде чем попытаться открыть

их. Внутренне я готовила себя к разочарованию. Моя рука коснулась золотой дверной ручки, и когда я нажала на нее, и дверь открылась для меня, я была удивлена. Оглядевшись, я вошла внутрь.

В его кабинете было особо не на что смотреть. Ничего необычного и вычурного, самый простой кабинет, как у многих. У него был свой стол, небольшой бар, компьютер.

В этой комнате больше всего пахло им.

Я подошла к его креслу и просто вдохнула. От него пахло его ароматом и никотином, чем-то таким, чего мне так не хватало от него.

Именно потому, что я уже была здесь, я начала дергать ящики и, к моему удивлению, они открывались. Недолго думая, я вытащила папку из плотной бумаги. Это был отчет, заполненный фотографиями всех членов Ордена. Я смотрела на них с разинутым ртом, когда читала о том, что сделали эти люди.

Когда я дошла до досье на семью Эрин, мой желудок скрутило. У Мэйсона были ее фотографии после пожара. Я знала, что ее травма была получена в результате прыжка с одного из балконов, потому что она была заперта внутри. Я просто не ожидала, что ее лицо было так сильно избито. Вместе с этими бумагами был отчет о том, что у нее был разрыв влагалища.

Меня чуть не вырвало. Я немедленно поискала файл Джейсона. В нем было много вещей, которые свидетельствовали о шаблонном поведении — его и Лиама. Их родители тратили больше денег на то, чтобы скрывать свое дерьмо, чем на их воспитание.

Там было досье на всех, и потом в одном говорилось: Миллеры. У меня на душе стало как-то странно, когда я открыла этот файл. Фотографии моих родителей, даже с тех далеких времен, когда они были слугами. То, что заставило меня остановиться, было одно фото, на котором были две пожилые пары. Я прикоснулась к фотографии, и мне стало грустно, потому что это было так близко, как я когда-либо была к своим бабушкам и дедушкам. Я не знаю почему, но я тут же расплакалась. Посмотрите на нас сейчас. У нас не было семьи. Какой парой мы были. Он убил своих родителей, а я оставила своих на растерзание волкам.

Я должна быть рядом со своим ребенком. Мне хотелось, чтобы мой ребенок узнал все то, чего не знала я. Мне хотелось, чтобы моего ребенка любили так, как не любили меня. Но больше всего я хотела, чтобы у моего ребенка было два любящих родителя.

Я задержалась в кабинете Мэйсона еще немного, потому что запах в этом месте успокаивал меня. У него в кабинете был красивый нож для вскрытия писем из оникса, с которым я играла, когда дверь распахнулась.

Там стоял Мэйсон, и он совершенно не выглядел счастливым.

— Какого черта ты здесь делаешь?
– закричал он, и я вздрогнула.

Я ощетинилась от его тона. Я сжала нож в руках и встала. Его глаза скользнули от моего лица вниз по моему телу, и то, как приоткрылся его рот, сделало со мной забавные вещи, которые я пока проигнорировала.

Однажды он заставил меня ползать, но не больше.

Почувствовав себя храброй, я направила на него нож для вскрытия писем.

— Ты ничего не можешь мне сделать, - выплюнула я.

Он спокойно сделал шаг внутрь.