Золотая коллекция классического детектива (сборник)
Шрифт:
Майор плюхнулся на стул.
– Оу! – воскликнул он совсем уж по-ирландски. – На луну глядел, матушкой-природой любовался.
Слова его растаяли в тяжелой тишине, которая вновь оборвалась жутким стуком. Опять появился Иван с пустыми ножнами в руках.
– Вот. Все, что нашел, – сказал он.
– Положите на стол, – приказал Валантэн, не поднимая глаз.
И снова в комнате наступила мертвая тишина, подобная той безбрежной мертвой тишине, которая окружает преступника на скамье подсудимых во время вынесения приговора. Слабые восклицания герцогини давно стихли. Безудержная ненависть лорда Галлоуэя была удовлетворена и даже начала
– Я могу вам сказать, – громко заговорила леди Маргарет тем чистым дрожащим голосом, которым храбрые женщины разговаривают перед людьми, – что делал в саду мистер О’Брайен, потому что сам он ничего не скажет. Мистер О’Брайен делал мне предложение. Я отказала. Я сказала ему, что по семейным обстоятельствам не могу ему ответить ничем, кроме уважения. Его это немного рассердило, кажется, до уважения моего ему не было дела. Интересно, – добавила она со слабой улыбкой, – так ли безразлично оно ему сейчас? Я готова подтвердить где угодно, что он этого не делал.
Лорд Галлоуэй придвинулся к дочери и стал увещевать ее голосом, который, должно быть, представлялся ему шепотом.
– Замолчи, Мэгги, – громогласно зашипел он. – Зачем тебе защищать его? Где его сабля? Где его чертова кавалерийская…
Он не договорил, потому что вдруг увидел взгляд, которым посмотрела на него дочь. Тот огненный взгляд, который словно магнит приковал к себе внимание всех присутствующих.
– Старый дурак! – вполголоса произнесла она тоном, лишенным всякого намека на почтительность. – Что вы хотите доказать? Вы что не поняли? Этот человек не мог этого совершить, когда был рядом со мной. Даже если он виновен, мы ведь были рядом. Если он убил того человека в саду, я, по-вашему, могла этого не заметить?… Я, по-вашему, могла об этом не знать? Вы настолько ненавидите Нила, что готовы собственную дочь…
Леди Галлоуэй вскрикнула. Все остальные с замиранием сердца вдруг ощутили, что перед ними приоткрылась завеса, скрывающая дьявольские хитросплетения в скорбной судьбе двух любовников. Они увидели гордое бледное лицо шотландской аристократки и ее возлюбленного – ирландского проходимца так, словно это были лики на старинных портретах в заброшенном доме. Долгая тишина наполнилась смутными мыслями об убитых мужьях, отравленных кубках и коварных любовницах.
И в самый жуткий миг сгустившейся замогильной тишины как гром среди ясного неба прозвучал невинный голос:
– А что, сигара была очень длинной?
Вопрос был настолько не связан с тем, о чем только что говорилось, что все начали крутить головами, пытаясь понять, кто это сказал.
– Я имею в виду, – донесся из дальнего угла голос маленького священника, – я имею в виду ту сигару, которую докуривает мистер Брейн. Похоже, она длинная, как трость.
Несмотря на неуместность этого замечания, во взгляде поднявшего голову Валантэна было заметно не только раздражение, но и согласие.
– Верно, – резко произнес он. – Иван, сходите еще раз к мистеру Брейну и немедленно приведите его.
Как только за расторопным слугой закрылась дверь, Валантэн обратился к девушке изменившимся голосом.
– Леди Маргарет, – сказал он, – я уверен, все мы вам благодарны и восхищаемся тем, что вы сумели переступить через чувство собственного достоинства, чтобы объяснить поведение майора, но вопрос остается открытым. Насколько я понимаю, лорд Галлоуэй встретил вас в коридоре между кабинетом и гостиной,
– Не забывайте, – ответила Маргарет с легкой иронией в голосе, – я только что ответила ему отказом, и вряд ли мы могли возвращаться в дом, взявшись за руки. Он же все-таки джентльмен, поэтому чуть-чуть задержался… И попал под обвинение в убийстве.
– Но за те несколько секунд, – рассудительно произнес Валантэн, – он вполне мог…
Снова раздался стук, и в двери появилось испуганное лицо Ивана.
– Прошу простить, – сказал он, – но мистер Брейн покинул дом.
– Покинул! – вскричал Валантэн и впервые за время разговора поднялся со стула.
– Ушел. Удрал. Испарился, – пояснил Иван, смешно подбирая французские слова. – Его шляпа и пальто тоже исчезли, но и это еще не все. Я выбежал на улицу посмотреть, может, там следы какие остались, и нашел один след. Да и не маленький.
– Объясните, – сказал Валантэн.
– Я лучше покажу. – Иван скрылся за дверью и появился вновь со сверкающей кавалерийской саблей, запачканной кровью на конце и на лезвии. Все посмотрели на оружие, словно в комнате сверкнула молния, но бывалый слуга продолжил вполне спокойно: – Я заметил ее в кустах у дороги, – сказал он, – шагах в пятидесяти от дома, как в Париж ехать. Короче говоря, там, куда ваш уважаемый мистер Брейн зашвырнул ее, когда убегал.
Вновь наступила тишина, но на этот раз иного рода. Валантэн взял саблю, осмотрел, ненадолго, но глубоко задумался, после чего повернулся к О’Брайену и с уважением произнес:
– Майор, я надеюсь, если это оружие понадобится полиции для осмотра, вы предоставите его. А пока, – добавил он, со звоном вогнав саблю в ножны, – позвольте вернуть вам вашу саблю.
Сказано и сделано это было с таким военным благородством, что присутствующие с трудом воздержались от аплодисментов.
Для самого Нила О’Брайена этот символический жест стал поворотной точкой его существования. К тому времени, когда он снова вышел в раскрашенный утренними красками таинственный сад, привычная трагическая пустота слетела с его лица, теперь это был человек, у которого было множество поводов для счастья. Лорд Галлоуэй оказался джентльменом и извинился перед ним. Леди Маргарет – больше, чем леди… по крайней мере, обычная женщина, и, когда они перед завтраком прогуливались между старых клумб, принесла ему нечто лучшее, чем извинения. Он не мог не чувствовать, что отношение всей компании к нему переменилось, стало более человечным, поскольку тень подозрения, снятая с него, улетела в Париж вслед за странным миллионером, человеком, которого они почти не знали. Дьявол изгнан из этого дома… Вернее, сбежал сам.
И все же загадка оставалась не разгаданной, и когда О’Брайен уселся на садовую скамейку рядом с доктором Симоном, этот человек науки тут же снова заговорил о ней. Однако О’Брайен в ту минуту был плохим собеседником, потому что мысли его были заняты вещами куда более приятными.
– Меня это не очень интересует, – честно признался ирландец. – Особенно сейчас, когда все, кажется, стало понятно. Очевидно, Брейн по какой-то причине ненавидел этого незнакомца. Он заманил его в сад и убил там моей саблей. Потом дал деру в город, а саблю по дороге просто выбросил, вот и все. К слову, Иван мне сказал, что в кармане убитого нашли американский доллар, так что, выходит, он был земляком Брейна, а значит, все сходится. По-моему, никаких загадок.