Золотая коллекция. Похищение по-чернобыльски
Шрифт:
– Там точно ничего нет? – придушенным голосом спросил я.
– Чисто на три метра, – уверенно отозвался Патогеныч. – Что, брат, плющит?
Старый ветеран лучше, чем кто-либо, понимал, что сталкерским предчувствием пренебрегать никак нельзя. Может, подсознание просто шалит, а может, действительно уберегает от вполне реальных опасностей, которые иначе никак не определишь.
– И колбасит, – сдавленно отозвался я.
– Девять-двенадцать, – тут же без колебаний проложил новый маршрут Патогеныч.
Я двинулся вправо, проклиная свою интуицию. Если бы не она, я бы уже через десяток шажков оказался у ворот фермы.
А может
Когда-то сталкерские кланы пытались использовать в Зоне специальных саперных роботов – такие дистанционно управляемые игрушки с большим успехом разминируют неразорвавшиеся боеприпасы в горячих точках и мины террористов. Но эта мода быстро прошла, когда несколько возмутительно дорогих роботов были потеряны на ровном месте.
Находящийся на безопасном расстоянии оператор через специальную камеру и телеметрические датчики видит то же, что и машина, но слишком много параметров остается для него за кадром – внезапное дуновение горячего ветра, странное ощущение покалывания в кончиках пальцев, вонзающаяся в затылок ледяная игла, тончайшее сталкерское предчувствие, которое не распространяется на железяку, набитую электроникой.
Я блуждал в лабиринте аномалий еще минут пять, пока наконец новая безопасная трасса не вывела меня прямо к распахнутым настежь воротам коровника. Осторожно заглянув внутрь, я внимательно осмотрел помещение, машинально отметив, что неподалеку от входа на правой стене сидит плотоядный гриб-невидимка.
Коровник напоминал длинный ангар или пустой склад, поделенный деревянными и металлическими барьерами на ряды загонов для животных. Кормушки в стойлах давно проржавели до основания, силос в них превратился в бугристую каменную массу. По помещению лениво разгуливал ветер, проникавший через выбитые окна, прохудившуюся крышу и внушительный пролом в стене.
Внутри было достаточно светло, чтобы я сумел разглядеть несколько гравиконцентратных плешей, стянувших к себе и впечатавших в бетонный пол остатки прелой соломы. Ближние загородки были заметно выгнуты в их сторону.
Ну вот. Четверть дела сделана.
Интересующее нас сочетание аномальных полей располагалось в дальнем конце коровника. Ничего не поделаешь. Если ценный артефакт имеет хоть малейшую возможность оказаться в наиболее неудобном и опасном месте, то именно там он и окажется, будьте уверены. Я даже не стал расстраиваться по этому поводу, потому что с самого начала знал, что так все и будет.
У самого входа мне пришлось исполнить почти цирковой трюк. Дверной проем перегородили небольшой гравиконцентрат и мухобойка, между которыми остался проход сантиметров в тридцать шириной. Патогеныч вывел меня на стартовую позицию, я обозначил границы аномалий болтами, а затем боком, втянув живот, малюсенькими приставными шажками двинулся между ними.
Положение еще усугублялось длинными космами ржавых волос, спускавшихся с притолоки: мне пришлось чуть пригнуться, чтобы не зацепить их головой. Мухобойка заискрила за моей спиной, когда я протиснулся в опасной близости от нее, но для полного разряда я, видимо, приблизился недостаточно.
До дальнего конца помещения я добрался минут за двадцать, хотя расстояния там было всего шагов сорок. Мне приходилось подолгу кружить на одном месте, повинуясь командам Патогеныча, перелезать через барьеры, протискиваться в узкие щели между смертельно опасными участками. В одном месте я даже преодолел пару метров на руках, цепляясь за низко нависающую потолочную балку и поджимая ноги – понизу могла ударить струей пламени горизонтально ориентированная топка.
В дальнем углу обнаружился ссохшийся, почти мумифицированный труп свиномрази, перед которым лежала куча здоровенных, дочиста обглоданных костей – я так думаю, коровьих, потому что кости крупных мутантов имеют куда более причудливую форму. Одна кость торчала из сморщенного ротика свиномрази.
Не знаю, эвакуировали ли отсюда животных после первой аварии. Вряд ли – транспорта едва хватало, чтобы вывезти людей. Значит, несчастные коровы остались здесь. Едва ли их разлагающиеся туши валялись до Второго взрыва, чтобы стать добычей мутантов, все-таки с тех пор до него прошло двадцать лет, а до настоящего момента все сорок – так что они еще в прошлом веке достались бродячим собакам. А еще скорее, их убрали после первой аварии спецотряды ликвидаторов, соорудив неподалеку от заброшенного животноводческого комплекса крупный скотомогильник, который четыре десятка лет спустя раскопали и разорили дохлые собаки – вот откуда тут эти кости.
Для свиномрази коровник стал смертельной ловушкой. Голыми твердыми костями сыт не будешь. Она наверняка попала сюда во время очередного выхлопа – может быть, случайно, а может быть, пыталась укрыться. Я не знаю, прячутся ли мутанты от выхлопов, как люди, или для них это как легкий летний дождик. Боюсь, никто этого не знает. По крайней мере, вылезти наружу во время этого локального катаклизма и посмотреть дураков не находится, а те, что все-таки осмеливаются вылезти, больше никогда никому и ничего не расскажут. В любом случае после выхлопа аномалии поменяли свое расположение, на чистых прежде местах возникли новые ловушки – и свиномразь оказалась заперта в этом проклятом коровнике.
Свиномрази – очень чуткие и осторожные твари, в отличие от собак, они крайне редко попадают в аномалии, и если эта не учуяла обратного прохода в почти сплошном аномальном поле, значит, его для нее и не было. Там, где вплотную к смертоносным аномалиям бочком протиснулся я, не смогла бы пройти свиномразь, вдвое превосходившая меня по ширине. Тварь долго ждала, когда проход откроется, пока наконец не сдохла с голоду, потому что ничего, кроме дочиста обглоданных псами костей, тут не было.
Я осторожно покрутил головой. Вот оно. Две большие мухобойки, сросшиеся боками, их видно даже невооруженным глазом. Сбоку лениво крутит пыльную спираль птичья карусель. Чуть дальше – трамплин, ближе ко мне – гравиконцентрат средних размеров. Все это сосредоточено на крошечном пятачке пространства, все это многоголовой гидрой дышит, пульсирует и ждет идиота, который подойдет поближе. И генерирует уникальное аномальное поле, способное породить драгоценный артефакт.
– Прибыли на место! – донесся снаружи вопль Патогеныча, подтверждая мои догадки.
Я задрал голову и, прищурившись, стал внимательно изучать крышу и потолочные балки. Чертово яйцо имеет отрицательный вес, поэтому искать его следует под крышами полуразрушенных зданий, под потолками подвалов, в плотных кронах деревьев, которые мешают ему взмыть в небо. Наверное, именно этим и объясняется крайняя редкость чертовых яиц: большая их часть после возникновения просто падает вверх и навсегда исчезает в космическом пространстве.