Золотая кошка

Тарасава Юстасия

– А то! – почему-то оскорбилась Семёновна. – Ещё бы я да не здравомыслящий. И здравый смысл подсказывает мне, что одни люди имею обыкновение закапывать клады, а другие – находить.

Археологи заулыбались.

Гриша принюхался. С кухни доносились аппетитные запахи.

– Бабушки Антоновна-Семёновна, а кормить сегодня будут?

Антоновна всплеснула руками, Семёновна охнула, и бабушки дружно бросились в кухню накрывать стол к обеду.

– Гриша! – одёрнула сына Галя.

– А что? – оправдывался мальчик. – Я есть хочу.

– Прямо не знаю, как тебя научить хорошим манерам, – покраснела Галя.

Водитель Глеб заступился за Гришу: – Когда голодный, не до этикета.

Гриша на шаг придвинулся к Глебу, почувствовав в нём защитника.

Галя виновато улыбнулась: – Да я всё понимаю. Только неудобно. В гостях ведь.

– Как тебе не стыдно! – упрекнула её мама Нонна. – Ты для нас как родная. Мы с тобой столько лет вместе работаем и отдыхаем, и наши дети за одной партой сидят. И правильно, что Гриша чувствует себя здесь как дома.

– Вот именно, – поставил точку в разговоре Глеб.

После обеда долго пили чай, а потом сидели за столом в ленивом блаженстве.

– Хорошо у вас, – сказал Ян Карлович.

– Настоящий дом, – одобрила Зинаида Ивановна.

– Мы этот дом с Диминым папой много лет строили, – кивнула бабушка Антоновна и вытерла слёзы.

Кате всегда было обидно, что она совсем не помнит дедушку. Но всё в доме сохранялось так, как было при дедушке.

– Старинные вещи просто прелесть! – восхитилась Галя. – Какие дивные комоды.

– Эти комоды мне по наследству от бабушки достались, – сказала Антоновна. – А зеркало было аж от первых горных инженеров. Красиво жили люди! Построили в глухом лесном краю уголок Санкт-Петербурга. Вообразите: дома, парадные, мостовые, кареты… И театр устроили не хуже императорского, новые представления чуть не каждый день.

– Зачем? – удивился Гриша.

– Чтобы по дому меньше скучать.

– Делать нечего, – фыркнул Гриша. – А зачем тогда приехали в такую даль? Жили бы в своём Петербурге, по театрам разгуливали.

Водитель Глеб улыбнулся: – Заземлённая ты личность, Григорий. А как же великие дела? Если бы все по домам сидели, кто открытия делал бы?

– А что здесь открывать-то? У нас же нет ничего особенного, – недоумевал Гриша.

Все рассмеялись, а Ян Карлович доброжелательно пояснил: – Ничего особенного у нас, конечно, нет. Разве что красивая природа да исторические памятники, да золото, да камни самоцветные, да драгоценные залежи разных элементов таблицы Менделеева. Мы буквально ходим по ним, вот и не замечаем.

– Ну, золото понятно, а памятники что? Их не продашь, не купишь, какая от них польза? Так, украшения, – сделал вывод Гриша.

– Гриш, я тебе потом объясню, – пообещала Катя. И перевела разговор на другую тему. – А что делать с картой?

– Это вопрос, – прогудел Ян Карлович.

– Сначала мы её изучим, – невозмутимо ответила Зинаида Ивановна.

Как только старинная бумага высохла, её убрали в прозрачный ларец. Дима Аркадьевич ловко защёлкнул замочки, нажал разноцветные кнопочки, словно беззвучно сыграл аккорд. На табло загорелись цифры.

– Что это? – удивилась Катя.

– Переносное хранилище. Ветхие вещи лучше хранятся при определённой температуре и влажности, вот я и запрограммировал дорожный короб. Теперь можно сколько угодно рассматривать твою находку.

Все столпились вокруг стола и разглядывали бумагу. Глеб и мама Нонна сидели в стороне и молча наблюдали.

– Определённо, это карта, – заключил Ян Карлович.

– Да это может быть что угодно, даже детский рисунок, – возразила Зинаида Ивановна.

– Зачем докладывать золотопромышленнику о простом рисунке? – поддержала Яна Карловича бабушка Семёновна. – Да ещё и прятать его в зеркале?

– Этого мы не знаем наверняка, – Дима Аркадьевич почесал лоб. – Мы даже не знаем, действительно ли этот документ обронили во время бегства джунгары или это стечение обстоятельств. Возможно, джунгары ни при чём, а листочек лежал в районе их пути, и нашедшие его подумали, что он джунгарский. А возможно… – Дима Аркадьевич огорчённо вздохнул. – Единственное, в чём мы можем не сомневаться – это то, что возможно всё! Даже то, что невозможно.

– С научной точки зрения вы правы, – согласилась Зинаида Ивановна. – Посмотрите, какая прекрасная кошка. Она вам никого не напоминает?

– Скифская кошачья гривна. Было что-то подобное в раскопах Полосьмак, – не задумываясь ответил Дима Аркадьевич.

Археологи переглянулись.

– И не только у неё, – добавил Ян Карлович. – Это же типичный…

– Скифо-сибирский стиль! – закончили учёные хором, поздравляя друг друга.

Гриша смотрел на них, раскрыв рот: – Чего это они?

– Радуются люди, – пожала плечами Катя. – Для них найти скифские мотивы как для тебя получить годовые пятёрки по всем предметам: теоретически возможно, но в жизни ведь так не бывает.

– Вроде как чудо, – Гриша уважительно кивнул.

Ян Карлович услышал эти слова и подхватил: – Вот именно, чудо! Ещё какое!

– И что с этим чудом делать? – прервал общее ликование Глеб.

– А что с ним делать? – скис Дима Аркадьевич. – В институт отвезём.

– А потом что? – заинтересовался Гриша.

– В лаборатории документ изучат. Потом в музее выставят.

– И всё? – Катя была разочарована.

Она представляла, как лунной ночью они выкапывают сундуки с золотом в каком-нибудь укромном месте. А тут всего-навсего музей. В стеклянной витрине томится карта. А клады так и остались ненайденными.