Золотая лента
Шрифт:
– Гаара, у тебя что-то болит?
– встревоженно поинтересовался блондин.
Джинчурики Шукаку отрицательно потряс головой и разревелся сильнее.
– Тебе кошмар приснился? Ты чего-то испугался?
– продолжал допытываться Наруто, убедившись, что на теле подростка ран нет.
– Тебя кто-то обидел?
Гаара ревел навзрыд, громко подвывая, и все никак не мог успокоиться. Узумаки растерянно на него поглядывал, не зная, что предпринять. Почесав затылок, блондин чуть ли не силком затащил ребенка на свою кровать и прижал
Через какое-то время джинчурики Шукаку затих, немного посопел, а потом решительно отодвинулся в сторону и сел на краешке кровати, пряча взгляд.
– Гаара!
– позвал Наруто.
– Что случилось? Расскажи мне.
Щеки мальчишки залились румянцем и рыжий постарался отвернуться, чтобы скрыть это.
– Я...
– мальчик лихорадочно комкал край футболки и выглядел ужасно сконфуженным.
– Гаара, - ласково произносил Наруто, стараясь не спугнуть хрупкое доверие.
– Говори. Я все пойму!
– Я тебя чуть не убил!
– через громкие всхлипы, с трудом произнес мальчик.
– Я тебя... а ты... мой... един...ственный... друг... а я... чуть... убил.... Я монстр. Убийца!
– с каким-то надломом выкрикнул джинчурики.
Слова давались Собаку-но очень тяжело. Судорожные частые вздохи следовали за каждым словом, словно рыжий был астматиком. Опухший нос был полон соплей и затруднял дыхание. Гаара никогда в жизни столько не плакал. Да он вообще не позволял себе слез, после того, как поставил на лбу иероглиф "любовь". А тут просто психика не выдержала.
– Так это ты переживаешь из-за того, что твой песок меня покалечил?!
– очень мягко, осторожно подбирая слова, говорил Узумаки, медленно-медленно подползая к свернувшемуся в клубок подростку.
Гаара лишь судорожно мелко закивал.
Наруто подполз еще ближе и осторожно положил свою ладонь на голову ребенка.
– Не плачь, дурашка! Со мной все в порядке. Я несильно-то и пострадал. А кости срастутся. Это пустяки!
– Но я же... я... тебя...
– Это пустяки!
– отмахнулся Узумаки.
– Это не... пустяки. Ты... а я... я... ты... а вдруг...
– судорожно пытался выдавить Гаара.
– Тшш, успокойся!
– мягко произнес Наруто, пытаясь успокоить мальчика.
Именно сейчас он как никогда остро прочувствовал, что намного старше Гаары. Тот был еще сущим ребенком. Одиноким, запутавшимся, без веры в свои силы, не знающий, что хорошо, а что плохо. Что делать, к чему стремиться. До встречи с Наруто младший Собаку-но просто выживал, а не жил. А с появлением Узумаки он снова вспоминал, как это - чувствовать. И это оказался очень болезненный процесс.
–
– снова начал плакать Собаку-но.
– Я отвратителен!
Узумаки тяжко вздохнул.
– Ты не плохой. Тебе просто надо научиться контролировать свою силу. А за меня не переживай. Я крепкий. К тому же, теперь мне и на второй руке правильно сложили кости. Теперь у меня будут обе руки полноценно работать. Я стану только сильнее. Ну, видишь, со мной все в порядке. Я на тебя не злюсь.
– Точно?
– подняв голову, робко спросил джинчурики Шукаку.
– Но отец...
От такой умильной мордашки Наруто не смог сдержать нежной улыбки. Глаза с полопавшимися сосудами, опухший нос, красные мокрые щеки. Гаара смотрелся невероятно мило и беззащитно, хотелось затискать его в объятиях. Наруто не видел и не знал Собаку-но с этой стороны, и его сердце грела мысль, что он узнал о товарище что-то новое. Не важно плохое это было или хорошее, но в груди разливалось тепло от бесценности этого знания.
– Точно-точно, - мягко, но твердо ответил Узумаки, поглаживая мальчишку по голове.
– Я на тебя совсем не злюсь. Ты не сделал ничего плохого.
– Но те мальчишки сказали, что я тебя убил... Что я плохой. Что я монстр, - утирая кулаками щеки, произнес Гаара.
Наруто прищурился и расплылся в улыбке.
– Да мало ли что люди говорят. Не всему, что они говорят, можно верить.
– Правда?
– Гаара широко распахнул свои дивные глаза, в которых плескалась искренняя надежда, что друг говорит правду.
– Честно-честно!
Собаку-но посмотрел на широкую улыбку друга, на уверенный взгляд. Тот верил и продолжает верить в него. А он... Что он мог дать взамен такому человеку?! Как мог оправдать такое доверие? Как он может гарантировать, что он снова не причинит ему вред?! Нарочно или случайно.
Джинчурики медленно встал на ноги, смотря в пол. Потом бросил короткий взгляд на блондина.
– Гаара!
– сразу насторожился Узумаки, почувствовав перемену в настроении товарища.
– Мне пора домой, - тихо ответил мальчик и поспешил к двери. На пороге он еще раз обернулся. Наруто щурился и прикрывал глаза, стараясь рассмотреть хоть что-то, но ему мешал льющийся из больничного коридора свет.
– Выздоравливай!
– тихо пожелал Собаку-но и закрыл дверь.
– Гаара!
– крикнул Наруто, чувствуя, что что-то идет не так.
– Гаара!
Джинчурики, чувствуя в голосе друга искреннюю тревогу, сжал губы в одну линию. От того, что Наруто не держит на него зла, было еще тяжелее. Ведь он заслуживал, чтобы Узумаки его ненавидел, презирал, хотя бы гневался на него. А блондин, вместо того, чтобы кричать, еще и утешал. Это было невыносимо. Никто, никогда не относился к нему, как к ребенку, который может иметь слабости, который может просто пораниться, или которого просто нужно поддержать. Его всегда сторонились, боялись, избегали. Маленькое сердце разрывалось от невозможности восприятия другого отношения. Он считал себя недостойным этого бесценного дара.