Золотая лихорадка
Шрифт:
И как-то сомневаюсь, чтобы этого не знали хунхузы, которые давно точат зубы на Мидгард. И тем более не откровение для них здешний рельеф; это я его в первый раз вижу, а они тут живут.
Бандитос любой этнопринадлежности, положим, не зубры военной тактики, так ведь и я далеко не таков. Зато они точно не самоубийцы, а атаковать по подобному рельефу, даже с трех сторон, вроде как с отвлекающими ударами – самоубийство и есть.
Вывод?
Вывод простой: что-то тут не так.
– Скажите, Ульрик, – касаюсь я его плеча, – а за бухтой у вас ведется постоянное наблюдение? С моря в Мидгард сейчас не высадиться?
Седобородый дважды моргает; потом щелкает тангентой и выдает
– Тордис, Влад, бегом на девятую! Я догоню...
Тордис рядом уже нет, рысцой топаю за ней. Бегун из меня тот еще, но куда деваться.
"Девятая позиция" недалеко, между основательными каменными домами, с обзором на добрую четверть бухты. И картина открывается... живописная. В обоих смыслах. Волны-скалы сами по себе достойны кисти профи-мариниста, а тут вдобавок со стороны океана в бухту заворачивает манильский галеон. Ну ладно, вру, с галеоном сия хрень схожа разве что деревянной обшивкой корпуса и высокой мачтой в передней трети оного; паруса на мачте сейчас свернуты, двигается плавсредство, судя по обильно пыхтящей дымовой трубе над задней надстройкой, за счет старой доброй паровой машины на угольке или мазуте. По пропорциям весьма похоже на самоходную баржу, какие шастали у нас по Днепру, длиной метров семидесяти... хотя пожалуй корпус чуть повыше, с крытым трюмом, а не просто с наваленной в корыто горой щебня.
С незаметностью у корабля таких размеров, разумеется, швах. Зато его из винтовки фиг проймешь, плюс вон там на носу спаренная автопушка с бронещитком... пожалуй, не "зушка", что-то посолиднее. И на борту еще установлен какой-то пулемет, предположительно крупнокалиберный, – ну да тут и основного калибра с головой.
Ни хрена ж себе у нас "оборона Севастополя" выходит. Пусть даже корабельными орудиями у этой дуры работают мизерные по флотским меркам тридцатимиллиметровки – сильно сомневаюсь, что в Мидгарде вообще имеется серьезная артиллерия, ротные минометы не в счет. Если орудия с корабля заговорят, отбивать нападение со стороны гор аборигенам будет куда сложнее. А если под прикрытием пушек еще и десант пойдет, разместить на таком судне можно и полторы сотни морпехов... м-да, задачка.
О чем размышляет Тордис, не знаю, но лицо у нее почти серое.
Пыхтя, нас догоняет Ульрик. Смотрит на корабль, кратко сплевывает что-то по-норвежски... и вместо винтовки тянется за рацией. Несколько слов, ответ, приказ, конец связи. Опускается на нагретый солнцем каменный выступ пристенка.
– А теперь посмотрим, как у этого селедочника с нервами.
– Селедочника? – переспрашиваю я.
– Да китайцев туда трамбуют, как селедку в бочонок.
– Каких еще китайцев?
– С орденской базы "Китай" которые, переселенцы.
Глядя на мою непонимающую морду, вступает Тордис:
– Понимаете, Влад, когда Орден еще только начина строить базу "Юго-Восточная Азия и Китай", так немцы и французы насмерть встали, мол, никакого транзита этих азиатов по нашей территории. Побоялись, наверное, что если китайцы, как все остальные, пойдут автомобильными конвоями, то половина осядет в их поселениях и образует чайнатауны, а через пару-тройку лет китайцев среди них станет больше, чем их самих. И в Порто-Франко, хоть город орденский и вроде как интернациональный, жители тоже подняли бучу. Так что сперва Орден организовывал доставку китайских переселенцев морским путем, а дальше переложил это дело на правительство китайского анклава. Прямо на базе загружают на корабли и вдоль берега на север, четыре-пять дней пути до Шанхая – и добро пожаловать на новую родину. Ну а что Орден, что китайское правительство переплачивать за чужой комфорт
Сурово. Таки да, селедочник. И если этот конкретный селедочник везет обычную свою загрузку, то... "налет хунхузов на Мидгард" в план, конечно же, входит, и при поддержке корабельной артиллерии этот налет имеет шанс на успех, однако предусмотрен в программе и следующий пункт – после налета и зачистки, – высадка колонистов. Явочным, массаракш, порядком, на уже обжитое-обустроенное место. Получается тогда, что хунхузы у нас на самом деле и не хунхузы вовсе, в смысле не какие-то там банды, а китайская армия под видом оных. В крайнем случае – банды, работающие по договоренности с китайским правительством... Есть ли такая традиция работы у китайцев – не знаю, но у царства Московского, а потом расейской империи – бывало. Равно как и у Англии в эпоху "морских ястребов" Рыжей Бесс, да и у Америки в период освоения фронтира... а если копнуть историю как следует, то и у других найдется.
Помолчав, спрашиваю:
– Ульрик, а почему нервы-то?
– А у нас с Нойехафеном договор, если вдруг что серьезное, можем вызвать на подмогу авиацию или флот. Вот сейчас наши по дальней связи и вызовут, на открытом канале, чтобы и в радиорубке селедочника услышали. А против сторожевика со стамиллиметровками китайцам ловить нечего.
Вспоминаю карту. Прикидываю.
– Тут до Нойехафена по прямой километров двести будет, так?
– Около того. Может, чуть поменьше.
– Но тогда, если даже сторожевик сразу выйдет в море... ему ж сюда ходу не меньше трех часов.
– А это уже неважно, – ухмыляется Ульрик. – Вы ж небось просчитали, зачем сюда пришел селедочник. Ну так все это – время; чтобы раздавить нашу оборону, все зачистить, высадить людей и смыться – трех часов им не хватит, и шести не хватит.
"Селедочник", пока мы разговариваем, приближается и находится уже прямо напротив нашей позиции, в километре или около того. Достать очередью в общем, наверное, можно, но это пустая трата патронов... разве что сам Ульрик покажет снайпер-класс по расчетам бортовой артиллерии. Намекаю на такой вариант, старик качает головой.
– Нет, Влад. Тут больше километра, для трехсотого калибра дистанция достижима с трудом. С триста тридцать восьмым было бы попроще, но увы, чего нет, того нет. Для меня и моей "финки" это выстрел почти на пределе, а для их пушек в упор. Пока идет игра на нервах, ненужный риск. Хотя в одном вы правы: подготовиться стоит... помогите-ка.
С моей помощью встает, сбрасывает плащ, указывает, где именно его лучше разложить, сложив вдвое, и пристраивает винтовку на толстое полено вместо бруствера. Сошки в комплект к снайперке наверняка входили, однако "в бой" Ульрик почему-то их не взял. Ложится на плащ, снимает защитный покров с оптики; затем извлекает из подсумка непонятную коробочку – помесь старого калькулятора с новой мобилкой, но с куда меньшим количеством кнопок, – "прицеливается" в корабль, нажимает, что-то отслеживает, подкручивает прицел, примеряется снова...
Самоходная баржа останавливается.
Ульрик вынимает из уха "капельку", осматривает, выключает рацию, включает снова; переходит на другой канал, отсоединяет наушник и пробует общаться в режиме ходиболтайки через штатную мембрану... Слышно только шипение и треск.
– Глушилку включили, – догадываюсь я. – Наверняка с корабля, этот агрегат неслабых размеров...
– Плохо, – вздыхает Тордис, – теперь, если Нойехафен запросит уточнений, ответить не сможем.
– До уточнений из Нойехафена еще дожить надо... Между собой-то как связь держать?