Золотая моль
Шрифт:
По охотничьей привычке Коляня всегда просыпался первым. Вот и сейчас он открыл глаза, огляделся и прислушался.
Светало, за высоченными тополями на противоположном берегу просачивалось слабое розовое сияние. Все так же ровно шумела река, и еле слышная в ее гуле недалеко крикнула кедровка.
— С чего бы это в такую рань? Может, зверя чует? Медведь еще не залег.
Он осторожно поднялся, взял ружье и пошел по кромке берега вниз по течению. Пройдя метров пятьдесят, увидел громадный комель столетнего тополя, уселся в его тени и стал ждать.
Чего ждать, он не знал и сам. Но многолетний опыт таежника подсказывал ему, что птица кричит не зря.
И дождался. Еле слышное через реку, почудилось собачье тявканье, разом как бы оборванное. Будто собаку ударили.
Где собака, там и люди. Но кто они? Зачем в это время в тайге? Такие же «хищники» или местные якуты промышляют?
Кто бы это ни был, сейчас они представляли опасность. Якуты тем более. Коляня с детства наслышан был о якутских охотниках за людьми, которые ради вознаграждения отстреливали беглых еще в царские времена, затем по традиции в советские, а в знак доказательства отрезали пальцы и уши… Да так втянулись в это дело, что после Дальстроя уже и геологов целыми партиями стали отстреливать.
Он вспомнил главного инженера Тенькинского ГОКа Васю Бублея, которого вместе с горным мастером прииска расстрелял во время сна на охоте старый якут. Редкой силы и душевных качеств был Вася Бублей, единственный человек, перед которым преклонялся Коляня. Живая легенда! Переплывал Колыму, поднимал целого оленя и никогда пальцем не обидел ни одного человека. И такая нелепая смерть. Судьба как посмеялась над ним, буквально за несколько дней до смерти подарив ему долгожданного сына.
Или смилостивилась?
Бойтесь данайцев.
Счастье требует осторожности.
Он приподнялся и увидел, как от противоположного берега скользнула в реку оранжевая лодка-трехсотка и в ней двое.
Движения их были настолько слаженными, что Коляня и рта не успел раскорыть, а лодка уже была на середине Огонера и резала волну прямо на их лагерь.
От неожиданности он сначала растерялся.
Стрелять по лодке… А если там вполне нормальные люди — геологи, рыбинспекторы, да мало ли кто?
Затаиться? Это самое правильное, конечно, сиди и смотри, а при необходимости вмешаться всегда можно. Но Виктор с Иркой спят!
Он поднял стволы вверх и нажал на курки. На языке всех охотников и рыбаков дублет — сигнал опасности и беды.
Утреннюю безмятежную тишину прорезал ружейный гром. И тут же с интервалом в секунды на месте их лагеря ударили два сухих выстрела — из карабина. Затем пуля свистнула над головой Коляни, и с запозданием раздался третий выстрел.
— Влипли, — похолодел Коляня. — Это даже не милиция, а похуже.
Он понял, что первые выстрелы предназначались для его компаньонов. И что пришла его очередь. С «ижевкой» против карабина на голой как ладонь косе он обречен.
Как бы подтверждая эту простую мысль, опять свистнула пуля, но карабину уже вторило ружье. Стрелок забирал от тайги, отсекая ему путь к отступлению.
Коляня беспомощно огляделся. Коса в этом месте делала крутой изгиб, и вольно или невольно он сам себя загнал в ловушку. За спиной мощно и равнодушно ревел ледяной поток.
Выбора не было, и когда очередная порция свинца расщепила дерево над его головой, Коляня в два прыжка достиг берега и кинулся в воду.
Подбежавшие через минуту стрелки угрюмо оглядели реку.
Один из них, постарше, в обычной геологической энцефалитке, из которой только рыжая борода выглядывала, матюкнулся:
— Туды мать! Как это мы его упустили?
Второй, чернявый, в маскировочном костюме, повел стволом карабина, будто ожидая, что вот-вот из волн вынырнет его мишень.
— Херня! В такой воде он уже покойник!
— А Коту что скажем?
— Грохнули, мол, уже в воде.
— Не, мне своя голова дороже. Ты вот что, пока я приберусь, садись на лодку и спустись на пару километров.
— А назад — на моторе?
— Ничего, по бережку поднимешься. Мне все равно — пока яму выкопаю, то да се.
— Че яму, че яму, — загорячился молодой. — Камни на ноги — и в воду. Кто и когда найдет.
— Дурак. Река завтра высохнет, все покажет. Медведь найдет, а если медведь найдет, то и человек может.
Через полчаса, волоча за собой по мелководью лодку, молодой вернулся. На молчаливый вопрос напарника устало доложил:
— Обшарил все старицы, заливчики — нет. Не рыба же он, чтобы в живых остаться.
…Коляня рыбой не был, но все еще жил.
Глава II
И правда тонет,
коли золото всплывает…
Существуют преступления, которые смело можно связывать с временами года.
Весной ускоряется ход психических болезней, и маньяки выходят на улицы в поисках своих жертв.
Летом растет число квартирных краж, так как многие горожане уезжают в отпуска или безвылазно пребывают на дачах. Пока они сторожат картофельную грядку, бывает, лишаются всего тяжко и честно нажитого имущества.
Зимой преобладают преступления на бытовой почве. Возвращаются с путины рыбаки, старатели, вино льется рекой, из квартиры некуда деться, и вчерашний друг и собутыльник, милая или милый так осточертеют, что на глаза попадается нож. Или бутылка.
Золотой осенью на золотой Колыме убивают из-за золота.
Старатели, инкассаторы, работники золотоприемных касс, да любой рабочий промприбора, относятся к группе риска.
На Берелехском ГОКе помнят случай, когда среди белого дня на одном из полигонов вооруженные налетчики «сняли» золото, а свидетелей — всю смену — расстреляли.