Золотая моль
Шрифт:
— Ну вот и встретились, — процедил тот. С дружками за спиной ему было весело и нестрашно.
Страшно ему стало через минуту, когда как шелудивых псов раскидав его подельников, Коляня выбил у него нож и мертвой хваткой зажал шею.
— Убью за Наташу, сука!
И убил бы, если бы не милицейский патруль. Милиция всегда дежурила здесь — драки происходили постоянно — и успела вмешаться, отбив у разъяренного Коляни полузадушенного Станислава.
Свидетелей драки, конечно, не оказалось, и быть у Коляни большим проблемам, но дежурный по отделению, видно, хорошо знал это хулиганье и ранним утром
— Тебе бы лучше пока не светиться в городе, ведь эта сволочь мстительна, как… всякая сволочь.
— Я их не боюсь, — просто сказал Коляня, и старлей поверил, уважительно оглядев парня.
— А может, к нам, а?
Но к тому времени Коляня уже освоился на скорой. Приятель не соврал: скучать ему было некогда. И самое интересное, ему было в самом деле приятно ощущать свое участие в спасении людей, их благодарность. Он начинал понимать, почему эти врачи — опытные кардиологи, травматологи, педиатры — несмотря на мизерную зарплату, множество проблем и просто-напросто опасность ночной работы в криминальном городе не уходят из скорой.
Они ему нравились, да и его вроде приняли за своего.
Особенно после одного случая.
…Вызов прозвучал в пятом часу утра — самое поганое время, спать хочется до ломоты в челюстях. Пока ехали до Марчека-на, Коляня прикемарил малость и потому отстал от бригады. Пожалев его молодой сон, врач с фельдшером одни поднялись к нужной квартире.
Дверь открыл пьяный и оттого, наверное, возбужденный сверх меры молодой мужчина.
— Там. Отцу плохо… — показал рукой в комнату.
Его отцу было не просто плохо — он уже умер, и умер как минимум с час назад. Опустив холодную руку, врач с укоризной посмотрел на хозяина и замер — на него уставились ружейные стволы…
— Не спасете батяню — застрелю! Делайте что-нибудь, гады!
— Вера, готовь кордиамин, ну еще там пару шприцев, — приказал врач.
Они работали как обычно… если обычным можно назвать попытку оживить труп под прицелом. Долго это продолжаться не могло, и, как отреагирует сын, когда узнает правду, приходилось только гадать.
Вера первой услышала шаги на лестнице — это поднимался к ним Коляня — и крикнула хозяину:
— Быстро — воды!
Не выпуская ружья, тот метнулся в кухню, и в этот момент на пороге появился Коляня. Фельдшер прижала палец к губам и указала на кухню.
Как они смогли понять друг друга, остается загадкой, но Коляня в обстановку, как потом выражались на скорой, въехал сразу, и когда хозяин показался из кухни — в одной руке кружка с водой, в другой ружье — бросился на него.
И в горячке слегка помял, тут уж не до тонкостей, так что пришлось им самим и везти пострадавшего в травматологию.
… Выпив после дежурства по мензурке спирта, бригада обычно не торопилась расходиться. Обсуждали события ночи, самые острые вызовы и, конечно, проблемы…
— Положено нам, — горячился старший врач Борис Дмитриевич, — по городу двенадцать автомобилей. Положено! А выходят на смену только восемь, а сегодня вообще семь. И получается, что одна бригада остается безлошадной, и чтобы загрузить ее работой, приходится бригады менять. А это приводит к неразберихе, нервотрепке. Посуди сам: сегодня работают: первая бригада — противошоковая, вторая — кардиологическая, третья — психиатрическая, четвертая — педиатрическая. И фельдшерские выездные бригады. И поди угадай, кому через минуту выезжать надо. Старший на скорой двадцать семь лет. Прошел все посты и должности этой нелегкой службы, только что главврачом не был. За эти годы изменилось все — аппаратура, автомобили, лекарства и, самое главное, контингент. В худшую сторону, понятно. Уровень жизни снизился, и появилось больше хроников. Нет у населения денег на лекарства — вызывают скорую. Хоть укол сделают. Но ведь уколом болезнь не вылечишь. Страшно подскочила наркомания, токсикомания, растет число вызовов, связанных с различными психозами. После кампании трезвости число алкоголиков резко пошло на убыль, зато больше стало отравлений различными суррогатами. Но вот ударились в другую крайность — пьяный беспредел, когда в каждом киоске на каждом углу в любое время дня и ночи спиртное — пей не хочу. И мгновенный рост алкоголиков, смертей от запоев и просто случайных отравлений.
Если Борис Дмитриевич сел на своего конька, то это надолго. Оратор он прирожденный, а выпив рюмку-две, вообще Цицерон.
— А главная наша проблема сегодня, — огурец на вилке старшего врача взлетает вверх как дирижерская палочка, — растет из-за этого число дебилов, причем скрытых. Их уже гак много, что они лезут во власть, в милицию, в газеты, в разные общественные организации… потому что с виду они нормальны, а приглядись — пунктик какой. Либо клептомания— воруют, заразы, — глянь, нынешняя администрация всю Колыму уже растащила и все ей мало, — либо маньяки. Случай в Пригородном помните?
— Ну ты к столу вспомнил, — недовольно ворчит кто-то, мо рассказчик безжалостно продолжает:
— Вызов поступил в два ночи… Женщине плохо. Голос вроде трезвый, ну, поехали. Поднялись в квартиру — встретил мужчина, нормально одетый, даже галстук модный повязан.
— Где больная? — спрашиваем.
— В спальне.
Лежит женщина, без сознания. Я как одеяло откинул — кровищи…
— Что с ней? — кричу. А этот джентльмен в галстуке, маму его, так спокойно:
— Я ее наказал… бутылку шампанского — туда ей вбил!
Мы так и остолбенели. Сестра милицию вызывает, я больную пытаюсь хоть в чувство привести, а убийца сидит и хоть бы что ему… ну там волновался бы, нервничал или грозил. Я на него поглядываю, и мне страшно, поверишь. Ведь молодой, чуть больше двадцати, а вдруг их таких много, а? Потом выяснилось: обкуренный в дым.
— А… ты с тех пор галстуки не носишь, Дмитрия? — спросил кто-то.
— Ну. Как начну повязывать, сразу вспоминаю, тоже, наверное, пунктик.
— А звали его как? — почему-то поинтересовался Коляня.
— Вроде бы Слава… точно, Станислав.
— Он! Больше некому, — почему-то решил тогда Коляня.
— А за золото повесила… собственная жена. Вообще, кто с этим златом повязался — считай, крест. В лучшем случае, сопьется. В худшем — убьют, зарежут, да еще вместе с семьей, как в Теньке.
— А мальчишку с Марчекана помнишь?
— Это того, что камнем сверстника убил? А потом вместе с друзьями спрятал труп и еще пугал их: мол, вы подельники, поэтому молчите. Да еще поклясться на крови заставил.