Золотая мышеловка
Шрифт:
Я внутренне собралась, приготовившись к любому варианту развития последующих событий, и посмотрела на Вику. Она, казалось, была не столько в тревоге, сколько в недоумении от происходящего. Я обнадеживающе улыбнулась и сказала ей только одними глазами: «Не волнуйся, все будет хорошо». Она поверила мне и даже свободно откинулась на спинку заднего сиденья, где мы обе сидели.
Между тем водитель джипа, невидимый из-за темных стекол, явно пытался чего-то добиться от нас и продолжал свою жестокую и пока непонятную игру. Отстав на несколько метров, он вновь легко и без усилий набрал скорость, обошел нас слева, поравнялся и поехал параллельным курсом. Переднее боковое стекло опустилось на половину своей высоты, оттуда
Я не успела разобрать, что он сказал, да, наверное, и не смогла бы: скорее всего это был местный жаргон. Впрочем, «непереводимая игра слов», широко известная у нас благодаря фильму «Бриллиантовая рука», в переводе особенно не нуждалась: чувства нашего водителя были ясны и так, без всяких комментариев.
— Что происходит? — обратилась я к нему по-турецки, желая хоть немного прояснить ситуацию.
На мгновение тот быстро повернулся ко мне и неожиданно с широкой улыбкой ответил, что это просто смешно — двум таким прекрасным девушкам бояться чего-либо рядом с ним. Я, конечно, по достоинству оценила его галантность, однако было совершенно ясно, что его слова не более чем обыкновенная бравада.
Люди из джипа также совсем не разделяли его жизнерадостного оптимизма и в доказательство абсолютной серьезности своих намерений уже довольно чувствительно боднули наш «Опель» в бок. Вика приглушенно вскрикнула и вцепилась мне в руку. Водитель, как по команде, в ответ на ее крик утопил акселератор до упора в пол. «Опель» отчаянно заревел и дернулся вперед. Однако силы были явно неравны. Джип без усилий снова нагнал нас и начал уверенно прижимать к обочине. Наш водитель с чисто восточной горячностью сопротивлялся и гнал вперед. Пространство вокруг наполнилось ревом двигателей, скрежетом тормозов на поворотах и визгом шин вперемешку с периодической громкой руганью на турецком.
Очень скоро — меньше чем через пару минут — на очередном повороте нас подрезали. Корпус «Опеля» подскочил на кочке и почти одновременно получил от джипа удар бампером в переднее крыло. Нас понесло на обочину и выбросило под откос. Вика испуганно вскрикнула. Но я была наготове и честно отработала свой хлеб телохранителя, доказав, что и в этот раз получила гонорар не зря. Инстинктивно я освободилась от Викиной руки, а ее резко пригнула, почти бросила на пол между сиденьями и придавила собою сверху. Руками и ногами я тут же быстро и крепко уперлась в дверь и спинки кресел. Теперь мы с ней были как два космонавта в учебной центрифуге.
Земля и небо на несколько мгновений закрутились в спираль и поменялись между собой местами. Машина, как стареющий цирковой акробат, перевернулась в воздухе и, сильно ударившись днищем о грунт, снова приземлилась на колеса. Земля и небо вновь встали на свои места. «Опель» подпрыгнул еще несколько раз, испытывая прочность и упругость собственных амортизаторов, и наконец застыл на месте. Почувствовав ослабление качки, я приподнялась на сиденье. Мы с Викой были целы.
В Ворошиловке я получила отличную школу практических знаний, как остаться невредимой при падении куда угодно, откуда угодно и в чем угодно. Одно из упражнений заключалось в том, что нам связывали руки и ноги, завязывали глаза и помещали в специальную центрифугу. Там каждый вертелся и раскручивался до полной потери всяческой ориентации и затем выбрасывался в помещение, стены которого
Однако наш водитель до последнего держался за баранку, и ему повезло меньше: его висок был рассечен, и тонкая струйка крови алой змейкой медленно ползла по щеке. Он приглушенно ругался сквозь сжатые зубы и прикладывал к ране платок. Джип тем временем затормозил метрах в пятидесяти впереди, а затем быстро дал задний ход и встал как раз напротив нас. Одиннадцать или двенадцать метров достаточно крутого склона разделяли наши машины. Передняя дверь джипа раскрылась, и из нее наружу протиснулся здоровенный детина, обладатель той самой руки, грозившей нам из полуоткрытого окна.
При виде его наш таксист злобно зарычал и выругался уже не сквозь зубы, а в полный голос. Не успела я и глазом моргнуть, как он рывком распахнул дверь и, словно гладиатор на арене, побежал навстречу спускавшемуся по откосу здоровяку, громко рассыпаясь проклятиями в его адрес. Я подняла Вику на сиденье.
— Ой, Женя! Что с нами было? — негромко выдохнула она, все еще не придя в себя окончательно.
Я уже было открыла рот, чтобы ответить, но не успела произнести ни слова. Наш водитель, держа в руках тяжелый раздвижной ключ, закричал так, что было ясно, что он непременно раскроит голову парню из джипа. Однако тот, молча и совершенно не обращая никакого внимания на увесистый инструмент в руках у таксиста, с ходу ударил его лбом в переносицу. Тот сразу же моментально смолк, на мгновение застыл, затем сложился пополам, точно хотел что-то подобрать с земли, и беззвучно повалился на бок.
Верзила, не сбавляя шага, перешагнул через него, словно через пустое место, отрывисто хохотнул и одним прыжком подскочил к Викиной двери. Однако дверь, видимо, заклинило от удара во время приземления, и она не поддалась его яростному рывку. Тогда он коротко размахнулся и злобно ударил кулаком в стекло. Стекло треснуло, но выдержало, покрывшись паутинкой длинных неровных морщин. Я быстро схватилась за ручку своей двери и открыла ее. Однако верзила с неожиданной проворностью перемахнул через багажник, оперевшись одной рукой о крышу, и я, чтобы не получить удар сверху, быстро убрала ноги обратно в салон.
Положение было, прямо скажем, далеко не самым лучшим. Единственно, что могло помочь мне, это неожиданность. Этот громила наверняка абсолютно уверен в себе и после расправы над водителем не ожидает никакого сопротивления. Мне было необходимо всего лишь прикинуться беззащитной овечкой, пока я не выбралась из машины, которая могла стать для меня с Викой мышеловкой и гробом одновременно. А снаружи я могла бы попытаться предпринять что-нибудь для нашего спасения с гораздо большей эффективностью. К тому же нападавший был не один — в машине оставался как минимум еще один человек — водитель, как максимум еще трое на заднем сиденье. Из-за темных стекол мне было совершенно невозможно определить, сколько их там еще.
Моя дверь с шумом распахнулась, и одновременно с этим я как можно более правдоподобно отчаянно взвизгнула. Сверху появилась ухмыляющаяся физиономия здорового турка. Он довольно оскалился, схватил меня за запястье, на мгновение задержав его в своей широкой ладони, и бесцеремонно, резким рывком вышвырнул меня наружу. Я не сопротивлялась и, как маленький беспомощный котенок, полетела на песок. Мой пакет и Викина сумочка полетели вслед за мной. Моя щека прикоснулась к нагретому песку. От этого соприкосновения в моей голове словно вспыхнула яркая молния и внезапно проснулись прошлые воспоминания.