Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– Русский?
Этот вопрос отчего-то выбил его из колеи.– Да… Как ты догадался?
А вот русский его был великолепен – классический говор оккупированного сектора.
– Акцент. У тебя плохой испанский.
Чувство напряжения не покидало меня. Несмотря на мимолетную растерянность, парень быстро пришел в себя, передо мною все также стоял готовый к прыжку хищник. Что-то с ним не так, этим уркой, надо бы держать ухо востро, но вот что…
А, ну его! Теперь, после сегодняшней тренировки,
– У нас недолюбливают испанский, – он натужно засмеялся. – Все вокруг только на русском говорят, даже в школах. Где ж его выучить?
Нет, все-таки обычный чувак, не гоп-стопник. Может и бандюк, но сейчас здесь не поэтому, не стоит из-за него нервничать, – успокоил я сам себя. «Недолюбливают испанский». Фраза зацепила. Да, это логично: для людей, каждый день видящих напоминание того, что их предки проиграли войну, что они сами говорят на родном языке только потому, что им с барского плеча позволяют делать это, не добавляет языку оккупантов симпатии. Это я, выросший в огромном латинском муравейнике под названием «Альфа-Аделлина», с детства привык к испанскому и воспринимаю его как родной, в отличие от языка матери, которому она учила меня как второму, не основному. А они…
– Бывает!.. – Я невесело усмехнулся. – А сам откуда?
– Мирный, – ответил собеседник. – А ты?
Мне на какой-то миг стало неловко. Я всю жизнь мысленно причислял себя к национальному меньшинству, противопоставлял себя латиноязычному окружению, а теперь… Вдруг понял, что это всего лишь подростковые понты. Никакой я не русский, тем более, что половина от единственной известной мне генеалогической линии вообще принадлежит полякам. Он, наполовину азиат, в гораздо большей степени русский, чем я. Я – латинос, и с этим давно пора смириться.
Тяжело вздохнув, я неохотно выдавил:– Местный я. Здесь родился. Но мать из под Самары…
– Понятно, – закивал собеседник.
Тут, наконец, нервы дошли до критической точки – я почувствовал, как мои руки начали мелко дрожать. Тяжелый день, много всяких событий, не удивительно, а теперь это. После всего случившегося национальная тема и тема детских разочарований стала соломинкой, переламывающей спину верблюду. Нужно было срочно успокоиться и прийти в себя, а с недавнего времени я знал один радикальный способ, как это сделать.
– Угостишь сигареткой? – попросил я, вспоминая, что перед тем, как заговорить, парень выбросил окурок в урну.
– Конечно. – Тот кивнул и с энтузиазмом протянул почти полную пачку.
Я вытащил одну сигарету, мысленно поругав себя – спортсмен, блин – и подкурил от «переданной на хранение» зажигалки, которую теперь всегда таскал с собой.
– А тебе какая снаряга нужна? – вспомнил я его первоначальный вопрос. Далековато мы от темы отошли. – Тут их много, магазинов. Самых разных.
– Да с пацанами решили в Тараску слетать, по вершинам полазить… – усмехнулся мой собеседник.
– Тараска… – Я тоже усмехнулся, вспоминая одну из венерианских туристических Мекк, прозванную во всем мире «альпинистским адом». Сьерра-ла-Тараска. – Губа не дура!
– А чего мелочиться? – оскалился парень. – Если горы – то самые сложные!
«Пить – так пить, спать – так с королевой…» – вспомнилась мне цитата из проштудированного в детстве сборника. В общем, он прав, только так и надо, но вот его рожа не напоминала мне альпиниста, хоть убейте. И даже просто спортсмена, любого профиля. Это был именно бандюк, тогда как альпинисты все – повернутые фанатики, которых легко отличить в толпе от обычных людей.
– Вот сюда повернешь… – начал объяснять я ему дорогу к одному из известных мне в этом районе уровневых спортивных магазинов, где есть всё. Это вообще спортивный район, здесь располагается база олимпийской федерации Венеры по лыжным видам спорта, несколько катков и хоккейных полей, а также множество обычных спортивных залов, включая мою… Бывшую спортивную школу. И магазинов соответствующего профиля также достаточно. – …Но не похож ты на альпиниста, – усмехнулся я под конец, не выдержав. – Смолишь, как паровоз.
– А сам-то? – довольно парировал собеседник. – По виду – вроде спортсмен, а смолишь не меньше.
Мне стало не по себе. Одно дело – самокритика, другое – когда тебя тычут лицом в экскременты, причем тычет урка. И он прав, что обидно, но мне сейчас просто необходима эта сигарета.
– Да, есть маленько, извини… Ну, давай, земляк! Удачи в Тараске! – поспешил я закрыть тему, да и разговор вообще. Он начал напрягать меня, этот восточный человек из русского Мирного.
Когда я протянул руку, он внимательно на нее посмотрел, а затем медленно-медленно поднял свою, будто чего-то боялся. Аж вспотел, бедняга. Ага, пристрелят его сзади, если дернется слишком резко!
Мне стало смешно, и я решил, что лучше будет побыстрее идти дальше. Мудрое решение, мало ли, что у всяких придурков на уме? А мысль, что он придурок, все больше и больше крепла в сознании.
– Увидимся еще? – ради вежливости спросил я.
– Не думаю. – Он отрицательно покачал головой, а затем медленно побрел в сторону, противоположную той, куда шел я. Из груди невольно вырвался вздох облегчения.
Мысли мои вновь вернулись к прерванному… Да, прерванному еще той фифой моменту. Я остановился и все также вручную (про себя выругавшись отсутствию нормального интерфейса) активировал на браслете кнопки телефона, после чего набрал на них отпечатанный в памяти номер.
Мне ответили через два гудка, резкий, но одновременно приятный женский голос.
– Слушаю?
По этому голосу трудно было определить возраст обладательницы, но я склонялся, что ближе к тридцати, причем с большей стороны.
– Здравствуйте. Мне нужна Ласточка, служба вербовки. Не могли бы вы соединить?
Молчание. Я бы даже сказал, ошарашенное молчание. Прошло секунд десять, прежде чем на том конце переспросили:
– Простите?
– Я говорю, мне нужна Ласточка, служба вербовки. У вас есть такая?