Золотая ветвь. Исследование магии и религии
Шрифт:
У лопарей, когда женщине приходило время рожать, во сне ей обычно являлся предок или родственник, который сообщал о том, кто из умерших воплотится в будущем ребенке и чье имя ему следует присвоить. Если такого сна не было, отец или кто-то из родственников давал ребенку имя с помощью прорицания или по совету колдуна. Конды празднуют рождение ребенка на седьмой день после родов. На это торжество приглашают жреца и всех жителей селения. Чтобы определить имя ребенка, жрец бросает в чашу с водой зерна риса, произнося над каждым зерном имя умершего предка. Наблюдая за передвижением зерна в воде и за поведением новорожденного, жрец устанавливает, кто из предков возродился в ребенке. Обычно (по крайней мере, у северных кондов это так) ребенок наследует имя этого предка. У йоруба вскоре после появления ребенка на свет жрец бога прорицаний Ифа выясняет, дух какого предка воплотился в ребенке. Родителям сообщают, что ребенок должен во всем следовать привычкам предка, который в нем или в ней возродился. Если, что часто бывает, родители находятся в неведении относительно образа жизни предка, жрец снабжает их необходимыми сведениями на этот счет.
Табу на имена правителей и других священных особ. После того как мы убедились, что объектом суеверного страха в первобытном обществе являются имена простых смертных (живых и мертвых), нас не удивит, что принимаются строгие меры предосторожности при пользовании именами правителей л жрецов. Например, имя короля Дагомеи держат
Никто из зулусов не решится назвать по имени вождя племени или его предков или произнести обычные слова, которые звучат сходно с табуированными именами или просто напоминают их. В племени двандве был вождь по имени Ланга, что значит «солнце». По этой причине солнце до настоящего времени зовут не «ланга», а «гала», хотя со времени смерти вождя прошло более ста лет. Также в племени кснумайо выражение «пасти скот» изменилось с алуса (или айуса) на кагеса, потому что у-Майуси звали вождя племени. Имя верховного вождя зулусов было табу у всех племен. Например, когда вождем зулусов был Панда, слово impando, то есть «корень дерева», превратилось в слово nxabo. Также слово «ложь» или «клевета» стало произноситься не amacebo, а amakwata, потому что первое слово заключает в себе слог имени знаменитого вождя зулусов Кетчвайо. Особенно сильное влияние эти замены оказывают на язык женщин, которые опускают даже звуки, отдаленно напоминающие табуированное имя. Поэтому в краале верховного вождя язык жен часто бывает так трудно понять; ведь они обращаются подобным образом с именами не только вождя и его предков, но и их братьев. Добавим к этим племенным, государственным табу описанные выше табу на имена свойственников, и мы без труда поймем, почему каждое племя зулусов говорит на своем особом диалекте. Членам одной семьи иногда бывает запрещено произносить слова, которые употребляет другая семья. Женщины одного крааля, например, называют гиену ее настоящим именем, женщины другого крааля пользуются в этом случае общеизвестным синонимом, а женщинам третьего приходится изобрести для обозначения животного новое слово. Современный зулусский язык в силу этого как бы удваивается: для обозначения многих предметов он насчитывает по три-четыре синонима, каждый из которых миграция племен сделала известным по всей стране.
Та же практика имеет место на Мадагаскаре. В результате в речи местных племен наблюдаются не менее существенные диалектные особенности, чем в языке зулусов. Родовых имен мадагаскарцы не знают, так что почти все личные имена они заимствуют из обыденного языка, и каждое из них обозначает какой-нибудь употребительный предмет, действие или свойство (например, птицу, животное, дерево, растение, цвет и т.д.). Если одно из таких слов составляет имя вождя или входит в него как часть, оно становится священным и не может более употребляться в своем обычном значении. На смену ему для обозначения того же предмета следует изобрести новое слово. Можно представить себе, какую путаницу это вносит в язык немногочисленного племени. Тем не менее нынешние жители острова, управляемые множеством мелких вождей с их священными именами, находятся под властью такой же тирании слов, как и их предки. Особенно неблагоприятные последствия этот обычай возымел на западном побережье острова. Из-за большого числа самостоятельных мелких вождей названия предметов, рек и местностей претерпели там столько изменений, что в них царит полная неразбериха. Стоит вождю изгнать из языка какое-то общеупотребительное слово, как туземцы начинают делать вид, что прежнее значение слова совершенно изгладилось из их памяти.
Но на Мадагаскаре табуируются не только имена живых правителей и вождей. Под запретом, по крайней мере в некоторых частях острова, находятся и имена покойных властителей. Например, когда умирает верховный вождь сакалавов, знать и простые члены племени собираются у тела на совет и торжественно выбирают для почившего монарха новое имя. После этого имя, которое вождь носил при жизни, становится священным, и его запрещено произносить под страхом смертной казни. Похожие на него по звуку слова разговорного языка также становятся священными и заменяются другими. Лица, произнесшие запретные слова, считаются не только невоспитанными, но и преступниками: их ждет смертная казнь. Изменения словарного состава действуют лишь в области, в которой правил умерший вождь; в соседних областях слова продолжают употреблять в их старом значении.
Святость полинезийских вождей, конечно, распространяется на их имена, которые, в представлении первобытного человека, неотделимы от личности их носителя. В Полинезии мы сталкиваемся с тем же систематическим запретом произносить имена вождей и сходные с ними слова, что и в стране зулусов и на Мадагаскаре. В Новой Зеландии имя вождя почитается столь священным, что соответствующее ему слово обыденного языка заменяется другим. Например, вождь одного из племен к югу от Ист-Кепа носил имя Марипи, или «нож», поэтому старое слово вышло из употребления, а на смену ему пришло новое слово — nekra. В другом племени пришлось поменять слово «вода»: в противном случае священная особа вождя была бы обесчещена тем, что к ней применялось то же слово, что и к самой обычной жидкости. Из-за этого табу язык маори буквально пестрит синонимами. Путешественники, посетившие остров, удивлялись тому, что одни и те же вещи носят в соседних племенах разные названия. После восшествия на престол властителя острова Таити замене подвергаются все слова, напоминающие звуками его имя. В старые времена человек, имевший неосторожность, в нарушение обычая, воспользоваться запретным словом, предавался казни вместе со всеми своими родственниками. Замена слов на Таити была временной: после смерти каждого нового властителя новые слова выходили из употребления, а старые возвращались.
В Древней Греции запрещалось при жизни произносить имена жрецов и высших сановников, связанных с празднованием элевсинских мистерий. Произнесение их имен считалось противозаконным актом. Педант у Лукиана рассказывает о том, как он случайно встретил этих священных особ, тащивших в трибунал сквернослова, осмелившегося назвать их по имени; между тем этот человек отлично знал, что со времени посвящения в жрецы закон запрещал звать их по имени, потому что они теряли свои старые имена и получали взамен новые священные титулы. Из двух надписей, обнаруженных в Элевсине, явствует, что старые имена жрецов предавали морским глубинам; их вырезали на бронзовых или свинцовых дощечках, которые погружали в воды Садамипского залива. Делалось это с целью окружить эти имена непроницаемой тайной. А как достичь этой цели лучше, нежели утопив их в море? Ведь человеческий взор не в силах обнаружить мерцающие пластинки в зеленых морских глубинах! Трудно найти лучший пример смешения телесного с бестелесным, имени с материальной оболочкой, чем этот обычай цивилизованной Греции.
Табу на имена богов. Богов первобытный человек создает по своему образу и подобию. Еще древнегреческий философ Ксенофан отмечал, что у негров боги имеют темную кожу и приплюснутый нос, боги фракийцев румяны и голубоглазы и, имей лошади, быки и львы возможность изображать своих богов, те приняли бы форму лошадей, быков и львов. Подобно тому как из страха перед происками колдунов сам первобытный человек скрывает свое настоящее имя, ему кажется, что так же должны поступать и боги, чтобы другие боги — и даже люди — не услышали таинственные звуки их имен и не воспользовались ими для заклинаний. Наиболее развитой формы первобытное представление о таинственности и магических свойствах божественных имен достигло в Древнем Египте. Предрассудки незапамятного прошлого сохранялись в сердцах египтян не менее долго, чем набальзамированные тела кошек, крокодилов и других божественных животных в их высеченных из камня гробницах. Хорошей иллюстрацией этих предрассудков служит рассказ о том, как коварная Исида выведала у великого бога солнца Ра его тайное имя. Исида представлена в этом повествовании могущественной заклинательницей, которой наскучило общество людей, и она устремилась в мир богов. И помыслила она в сердце своем: «Не могла бы и я стать богиней с помощью имени великого Ра и, подобно ему, править в небе и на земле?» У Ра было много имен, но то великое имя, которое давало Ра власть над богами и людьми, было известно ему одному. К тому времени бог порядком постарел: слюна вытекала из его рта и падала на землю. Исида перемешала слюну с землей, изготовила из смеси змею и положила ее на тропу, по которой великий бог по желанию сердца своего каждый день нисходил в свое двуединое царство. И вот однажды, когда Ра, в обществе других богов, продвигался обычным путем, его укусила священная змея; бог остановился и закричал так, что крик его достиг небес. «О чудо! Что случилось с тобой!» — воскликнула свита богов. Ответить Ра не мог; у него не попадал зуб на зуб, все его члены содрогались, а по жилам его столь же быстро, как Нил, бежал яд. Успокоив свое сердце, великий бог прокричал сопровождавшим: «О придите ко мне, плоть от плоти моей. Я — властитель и сын властителя, я великое семя бога. Отец измыслил имя мое, родители дали мне его, и от рождения оно оставалось сокрытым в теле моем, чтобы ни один колдун не получил власти надо мной. Вот я вышел осмотреть содеянное мной, я шел по двум царствам, сотворенным мной, и — о горе! — что-то укусило меня. Я не знаю, что это за существо, из воды оно или из огня. Но пламя пожирает сердце мое, плоть моя содрогается и члены мои трясутся. Приведите же ко мне поросль богов с исцелительными словами и понимающими устами, тех, чья власть достигает небес». После этого перед Ра в горе предстала поросль богов. И пришла искусная Исида, чьи уста полны дыхания жизни, чьи чары прогоняют боль прочь, чьи слова способны оживить мертвых. «Что с тобой, божественный отец, что с тобой?» — спросила она. Тут уста бога отверзлись, и он сказал: «Я шел своим путем, я шел по желанию сердца своего по двум царствам, сотворенным мной, и — о горе! — змея, не замеченная мной, ужалила меня. Что такое змея-вода или огонь? Я холодней воды, я жарче огня, пот покрывает мои члены, я весь дрожу, взор мой блуждает, и я не вижу неба, потому что лицо мое орошает влага». Исида ответствовала: «Назови мне свое имя, божественный отец, потому что названный по имени да будет жить». — «Я сотворил небо и землю, — отвечал бог, — я воздвиг горы, я создал обширные моря и, как завесу, протянул два горизонта. Когда я открываю глаза, становится светло. Когда я смыкаю веки, воцаряется тьма, Я тот, по чьему приказу Нил выходит из берегов, я тот, чье имя неизвестно даже богам. Утром я — Кепера, в полдень я — Ра, вечером я — Тум». Но действие яда не ослабевало, он проникал все глубже и глубже, и великий Ра уже не мог ступать по земле, «Ты не открыл мне имя твое, — повторила Исида. — Открой мне его, и яд потеряет силу. Помни, что названный по имени да пребудет в живых». Теперь яд обжигал бога жарче пламени. «Пусть Исида обыщет меня, — ответствовал Ра, — и пусть имя мое перейдет из моей груди в ее грудь». После этого великий Ра скрылся от взора богов, и опустело его место на корабле вечности. Так имя великого бога стало известно колдунье Исиде. «Яд, выйди из Ра! приказала она. — Я, и только я, превозмогаю силу яда и выплескиваю его на землю. Потому что похищено имя великого бога. Да здравствует Ра и да умрет яд!» Так говорила великая царица богов Исида, узнавшая истинное имя Ра.
Из приведенного повествования явствует, что, согласно египетскому поверью, подлинное имя бога, неотделимое от его могущества, пребывало в его груди в прямом смысле слова, и Исида извлекла его оттуда с помощью хирургической операции и — вместе со всеми сверхъестественными способностями — пересадила его себе. Стремление с помощью имени овладеть могуществом великого бога не отошло в Египте в область древних преданий: к обладанию подобным могуществом, причем теми же средствами, стремился всякий египетский маг. Считалось, что человек, узнавший настоящее имя бога или человека, владеет их подлинной сущностью и может принудить к повиновению даже бога, как хозяин своего раба. Магическое искусство и состояло в том, чтобы с помощью откровения выведать у богов их священные имена. И для достижения этой цели колдун не останавливался ни перед чем. С того момента, как бог, по слабости или забывчивости, сообщал колдуну тайну своего имени, ему не оставалось ничего другого, как подчиниться человеку или поплатиться за свое неповиновение.
Вера в магические свойства божественных имен была присуща и римлянам. Когда римские войска осаждали город, жрецы римлян обращались к местному богу-покровителю с молитвой или заклинанием, в котором призывали его покинуть осажденный город и перейти на сторону осаждавших. В награду они обещали божеству столь же хорошее — и даже лучшее — отношение со стороны римлян. Имя бога — покровителя Рима содержалось в строгой тайне, чтобы его не переманили на свою сторону враги республики, подобно тому как сами римляне вынудили стольких богов, как крыс с тонущего корабля, спасаться бегством из приютивших их городов. Более того, тайной было окутано настоящее название самого Рима; произносить его запрещалось даже при совершении священных обрядов. Некто Валерий Соран, осмелившийся разгласить эту бесценную тайну, был предан за это казни и умер насильственной смертью. Древним ассирийцам также возбранялось произносить тайные названия их городов. До настоящего времени черемисы с Кавказа из соображений суеверия держат названия своих селений в тайне. 78
78
Очевидная ошибка у автора: «черемисы», то есть марийцы, живут не на Кавказе, а на Средней Волге.