Золотая Вспышка
Шрифт:
– И правильно делает, девочка моя очень послушный ребенок.
Едва удержавшись от того, чтобы не фыркнуть, Анабель едва заметно покачала головой, но
промолчала. Не хватало еще, чтобы Олив узнала, с кем проводит время ее дочь. Не заметив
выражения ее лица, Олив продолжала, откусывая громадные куски бутерброда за раз:
– Что-то мне подсказывает, что Леон настроен несколько более решительно, чем я полагала.
Бывали случаи когда я даже начинала беспокоится о его самочувствии.
бледным вce последнее время... Ты, милый, думаешь, это все из-за Роуз?
– Не уверен... Возможно, у него на это есть и иные причины.
Чтобы не поддаться искушению взять и все им выложить, Анабель встала из-за стола, за
который уселась чтобы составить им компанию, и села на соседний диван, не переставая
при этом слушать.
Олив покачала головой. В ее глазах, перебегающих между салатом и лицом мужа, читалось
едва заметное беспокойство. Заглотив очередной кусок бутерброда, она посмотрела на
Анабель:
– Ты знаешь, милочка, я начинаю беспокоится и за ее самочувствие тоже.
Невиданное дело... Ee собственная дочь могла бы днями умирать у нее на глазах, а она бы
заметила лишь то, что та малость похудела.
– А что с ней?
– И она побледнела, как и Леон. Думаю, я малость перегнула палку в их отношении...
– Олив
покачала головой и посмотрела на собеседницу.
Анабель выразила лицом вежливое недоумение. Надо же, Олив еще никогда не позволяла
себе сознаться в том, что хоть когда-нибудь была чуть не правой. Она говорит, что
перегнула палку. Роза будет рада услышать это.
– Почему бы вам не позволить им некоторое общение? - oсторожно предложила она. -
Думаю, некоторое общение им не повредит.
– Я уверена в том что Роза знает мои воспитательные методы, - тут же взмахнула вилкой
Олив, - она знает, что я не иду на попятную... Если мать будет прощать ребенка и отменять
наказания, ребенок потеряет к ней всякое уважение. Ты понимаешь? Единожды простив
свое дитя, мать совершает величайшую глупость. Ребенок будет ожидает прощения и
дальше, не слушаясь и давя на жалость.
Раф принялся с новой силой ковыряться в салате, что избавило его от необходимости
подтвердить слова жены. Ожидавшая от него этого, Олив нахмурилась.
– Ведь правда, милый?.. К этому методу мы с Рафом пришли по обоюдному согласию.
– Я не был против, - поправил ее муж, - но это не значит, что я был за.
– Это тоже самое...
– махнула рукой его жена.
– Если бы ты был против, ты бы мне это
сказал. Так о чем я говорила? Анабель, ты видела сегодня Розу, что ты скажешь о ней?
Перед глазами Анабель встала копна волос подруги и ее покрасневший лоб, во время
прихода Леона. Она усмехнулась и попыталась превратить это в кашель.
– Она выглядела вполне сносно.
– Вот об этом я и говорю. Раньше она выглядела прекрасно, а сейчас всего лишь сносно.
Олив обменялась с Рафом озабоченным взглядом, и тот пожал плечами. Ответить он не мог,
так как только что откусил большущий кусок тоста с джемом. Склонившая этот знак в
подтверждение ее слов, Олив кивнула:
– Бедняжка Роза. Думаю, надо будет мне как-то ей помочь. Но дать ей видеться с Лео не в
моих силах.
Но не успела она и грустно вздохнуть, как за дверью раздались шаги, и в комнату вернулся
Леон собственной персоной. Вид у него был вполне счастливый, у него блестели глаза, да и
весь вид говорил о его довольствии окружающим миром.
Анабель закусила губу. Леон вернулся не в самый подходящий момент. Если бы он
подождал еще хотя бы минут пять, Олив могла бы прийти в еще более жалостливое
настроение.
Но Олив, видя его счастливое лицо, а также сопоставив в уме отсутствие дочери с его
входом, тут же приняла свой обычный, подозрительный вид. Она серьезно посмотрела на
вошедшего:
– А где Роза?
– Вероятно, в своей комнате, мэм, - как ни в чем не бывало отозвался Леон, не замечая всего
смысла ее вопроса.
Юркие глаза Рафа сузились в насмешке. Он улыбнулся и покачал головой. На лице Олив
отображались совершенно противоположные чувства. Она отбросила вилку с ножом и,
вставая, вышла из-за стола.
– Ты, Лео, - она подошла к парню, и чуть не ткнула ему в грудь пальцем, - не подойдешь к
моей дочери, тебе ясно? И если я только что-либо заподозрю...
– Олив, - Раф предостерегающе посмотрел на нее, - хоть каплю доверия, прошу тебя.
Леон, явившиеся только лишь за тем чтобы, с согласия Розы, провести разговор самому,
теперь не мог понять, как ему удалось выбрать такой неподходящий момент для своего
прихода.
– Успокойтесь, я не съем вашу дочь, - умиротворяюще сказал он, усаживая ее в кресло, - я ее
слишком уважаю для этого.
Недовольно бурча под нос, Олив не ответила, и он сказал, предварительно подавая знак
Анабель:
– Дело в том, что я пришел кое-что вам сообщить... Желательно и присутствие Элизы с
Тейлором.
Олив как-то странно пискнула и посмотрела на него с величайшим изумлением:
– Ей шестнадцать, Лео! - воскликнула она, вскакивая. - Неужто ты думаешь, что в
шестнадцать лет можно...
– Я не об этом.
Леон заметно смутился, но продолжал держать себя в руках. Нет, ему явно не повезло с