Золотая женщина
Шрифт:
Он только засмеялся в ответ.
Голуби стремительно сорвались с места, полетели. Вика услышала рядом с собой шлепок – это голуби прицельно метили в нее.
Она взвизгнула и выскочила вон.
…С тех пор как она была здесь, мир неузнаваемо изменился. Туман над озером растаял, потеснился к другому, дальнему берегу. Небо тоже было каким-то странным – с одной стороны темнела ночь, с другой – наступал рассвет. Словно неведомая птица раскинула над миром крылья: одно крыло было темным, другое светлым.
И еще – Вике уже
То есть хотелось, еще как хотелось! Но момент был безвозвратно упущен. Она уже не могла сделать то, что полчаса назад казалось ей таким простым и легким.
– Все испортил! – едва не плача, прошептала Вика. – Он мне все, все испортил!
Она скинула галоши и быстро зашла в воду. Наклонившись, принялась тереть нос, смывая краску. Вода уже не казалась ей холодной – какой-то теплый поток снизу охватил ее ноги.
Вика подумала мгновение, а потом, не снимая платья, вдруг рухнула в воду и поплыла. Дальше вода снова показалась ей ледяной – Вика завизжала, но останавливаться и не подумала. Доплыла до середины озера и затем легла на спину, подставив лицо утренним лучам.
– Ой, батюшки! – всплеснула руками баба Зина. – Топили тебя, что ль?..
– Нет, к-купалась… – У Вики зуб на зуб не попадал.
– Чё, прям в одеже?! Ну ты даешь, девка! И так до дому шла, мокрой?
– Ага.
– Ой, шебутная… ну-ка, сымай скорей! – Баба Зина помогла Вике снять через голову платье. – Аж синяя вся! Сымай, сымай…
Она накинула Вике на плечи одеяло, потом достала из шкафчика бутылку с мутным содержимым, граненый стакан.
– Пей… Согреешься!
– Не буду.
Баба Зина с укором посмотрела на Вику. Потом произнесла печально, без всякой злобы:
– Ну и дура.
Вздохнула. Потом ушла – Вика увидела, как за окном старуха развешивает на солнце мокрое платье. Потом баба Зина принесла сверток. Развернула. Вика увидела светло-голубую плотную ткань.
– Вот, купила о прошлом годе, занавески себе хотела сшить. – Старуха села напротив Вики, разложив на коленях ткань. – Но потом невестка из города уже готовые прислала. Так что бери, пользуйся…
– Мне не нужны занавески! – воскликнула Вика.
– Я говорю – ты из них платье пошить сможешь? Носить больше неча, только юбки да кофты мои старые…
Вика взяла ткань в руки, ощутила нежную податливость материала. Потом скинула с себя одеяло, подошла к зеркалу. Приложила ткань к себе.
Голубой всегда был ее, Викиным, цветом.
– Я не умею шить… – призналась Вика.
– Что, совсем? – расстроилась баба Зина.
– Нет, меня учили когда-то рукоделию… Пожалуй, строчку могу сделать на швейной машинке! У тебя есть швейная машинка, баб Зин?
– А то! – с гордостью произнесла старуха и выкатила на середину комнаты какую-то тумбочку. Сняла кожаный футляр и из глубин тумбочки ловко, словно фокусник, вынула странный агрегат,
– Да, настоящий антиквариат! – восхищенно согласилась Вика. Заглянула вниз, полюбовалась ажурной ножной педалью, кончиками пальцев прикоснулась к блестящему, отполированному маховику. – Но, баб Зин, ткань ведь надо еще раскроить… Это самое сложное!
– Ничо, раскроим! – воинственно воскликнула старуха. – Это я умею… Как-никак в шестьдесят пятом мешки кроила для колхоза!
Вика засмеялась, хотя ей сейчас меньше всего хотелось веселиться. Но происходящее напоминало театр абсурда. Изба, «Зингер» с ножным приводом, платье из занавески… Тогда скорее уж саван!
Она, Вика, словно опускалась по ступенькам вниз, в самые глубины ада. Плохо, еще хуже, совсем-совсем плохо… Ступенькам не было числа, но, странное дело, в какой-то момент этот спуск стал Вику даже веселить.
Каким будет конечный пункт? Что ждет ее там, на самом дне?.. Какие чудовища рыщут на глубине, в темном иле, дожидаясь ее прихода? Может, стоит посмотреть?
– Я поживу у тебя какое-то время? А, баб Зин? – тихо спросила Вика.
Старуха в этот момент раскладывала ткань на столе. Не поворачивая головы, она буркнула:
– А ты и так у меня живешь… Вон, гандероб тебе справляем. Не, конечно, в магазин можно сходить, к Абдурахману. Но там все китайское, по ниткам расползается… Этот Абдурахман – выжига тот еще!
– Абдурахман? – переспросила Вика. – Джинн?
– Не то слово! Тот еще джинн… – хихикнула старуха.
Вика была уверена, что у бабы Зины ничего не получится с шитьем.
Но нет – та очень ловко разрезала ткань на куски, сколола их булавками. Старуха лукавила – она не только мешки умела шить.
– Вот, глянь сюда… Здесь делаешь вытачку, вот так – понятно? А потом ведешь прямую строчку, до самого низа. Дале – рукав…
Как ни странно, но Вика поняла.
Даже больше того – разобралась и со швейной машинкой. Поначалу очень непривычно было пользоваться механическим ножным приводом, но после небольшой тренировки Вика и его освоила.
Работа так увлекла ее, что она на время забыла о том, что находится в аду, что она не живет, а только снова дожидается того момента, когда ей станет совсем плохо, – как давеча утром, и она опять побежит к озеру, топиться.
– Не, смотри, криво как – тут ты далеко заехала… Распори да сострочи заново! – командовала баба Зина.
– А по-моему, неплохо…
– Я говорю – пори! Будет потом сидеть на тебе все сикось-накось… Тебе это надо?!
– Ну ладно, ладно… – ворчала Вика.
– Ты работай, а я пока к Зорьке сбегаю – подоить ее надо. Молока хошь?
– Не-ет!!!
– Ну и дура.
– Баб Зин, хватит ругаться! А то я от тебя сбегу, честное слово! – грозилась Вика.
На следующий день она продолжила шитье, а к обеду его закончила.