Золотая женщина
Шрифт:
– А что могло быть не в порядке? Что? Ну что?.. – пыталась выпытать у него Вика.
– Я так просто… Мало ли лихих людей развелось!
Из темноты вынырнули Егор с Варей.
Егор был немного навеселе:
– Никитон! Вика… А у нас гости.
– Кто?
– Две пары из Москвы… Захотелось экзотики. Ребята, познакомьтесь – это мои друзья, Никита и Виктория! – проорал он, обернувшись назад.
Приезжие были обычными молодыми людьми, охочими до приключений. Ехали они к озеру Светлояр, в соседнюю область, чтобы отметить там
– Смотрим – а тут такая красота неописуемая, тоже водоем есть… Как хоть называется? – в конце небольшого рассказа спросил один из приезжих парней.
– Ищеево озеро, – ответил Никита.
Местные к приезжим отнеслись вполне благодушно, была даже некая гордость – а что, у нас ничуть не хуже, чем на вашем хваленом Светлояре! И потом, судя по всему, приезжие жадинами не являлись… На бутылке, которая кочевала от одного к другому, была этикетка с лошадиной мордой – успела заметить Вика. «Опять лошадь!» – подумала с досадой.
– Тянется молодежь к старине! – весело заметил Егор. – Раньше все до лампочки было – только про Первомай знали, а теперь вот Ивана Купала отмечаем…
– Ну мы же патриоты! – взвизгнула одна из приезжих девчонок, лихо сиганула через костер.
– Считалось, что прыжки через огонь избавляют от разных напастей – болезней, дурного глаза… – произнес негромко Никита. – Старинный обычай! Не боишься? – Никита протянул Вике руку.
– Нет.
Они разбежались, прыгнули через костер. Вика ахнула – жаром слегка обдало икры. Раньше бы она никогда не позволила себе подобного, но теперь волна безрассудства захлестнула ее.
Вика отпила из бутылки шотландского виски (это после стольких людей, прикоснувшихся к горлышку своими губами!), снова сиганула через огонь. В висках стучало, от музыки бешено колотилось сердце.
– Докторша-то наша… Ишь чего творит! – засмеялась Варя.
Приезжие тоже скакали через костер, и даже местные, которые чинно пили из бутылки, поднялись и пустились в пляс, выделывая ногами живописные кренделя.
– Как на Ивана Купалу красно солнышко играло… – запел кто-то.
Во всем происходящем было какое-то безумие.
Вика, совершенно потеряв голову, бегала, прыгала, плясала, пела… На миг мелькнула мысль: «Ой, как завтра стыдно будет!» – но она тут же исчезла, растворилась в горьком дыму костра.
Потом, полностью обессилев, Вика упала в траву и, продолжая тихо хохотать, уставилась в ночное небо.
– Сколько звезд…
Ей вдруг показалось, что она смотрит не вверх, а вниз, в бесконечную, огромную бездну – даже жутко стало.
Рядом упал Никита.
– Никита…
– А?..
– Я вот думаю… Откуда я такая взялась? – завороженно спросила она.
– Ты о чем? Совсем пьяненькая, да? – Он приложился горячими губами к ее виску.
– Я не пьяненькая, я только два глотка… Я чувствую их…
– Кого?
– Своих предков. Да, не смейся! – рассердилась она. – Сколько их было? Миллион? От сотворения мира до моего рождения – сколько их было?
– Наверно, правда, очень много, – задумавшись, согласился Никита. – Можно посчитать. Надо вспомнить, сколько существует человечество. Затем прикинуть, что за век сменяется примерно пять поколений, и… – Он углубился в математические подсчеты.
– Никита, нет! – Она толкнула его локтем в бок. – Перестань… Я совсем о другом! О том, что я чувствую их – своих предков. В себе, в своей крови. Они все – во мне. Тысячи и миллионы… Они жили, боролись, падали, вставали, мечтали о чем-то, совершали подвиги и преступления, плакали и смеялись. Они не боялись жить. Они – те ступени, по которым поднялась я…
– Можно составить генеалогическое древо. Сейчас это очень модно! – засмеялся Никита. – До сотворения мира, конечно, не докопаешься, но на два-три века назад заглянуть можно! Представь – ты узнаешь, что твой прапрадедушка в девятнадцатом веке был офицером, был отчаянным картежником и дуэлянтом. В припадке ревности застрелил свою первую жену, но его оправдали…
– Ну, такие тонкости вряд ли сохранились в архивах… – возразила Вика, впрочем, тут же с азартом выпалила: – А твой прапрапрадедушка был помещиком, порол крестьян и разводил гончих на псарне!
– Вранье! – возмутился Никита. – В моем роду помещиков не было, только крестьяне! Мне моя бабка покойная рассказывала…
– Но что было двести, триста лет назад – она не могла знать! – закричала Вика, впрочем, ее вопли потонули в звуках музыки и криках веселящейся у костра молодежи.
– Триста лет назад мой прапрадедушка встретил твою прапрабабушку и влюбился в нее по уши…
– Дурачок! Тогда мы с тобой были бы родственниками!
– Нет, я ж не говорю – они поженились и народили кучу детей… Они встретились, влюбились, но судьба каким-то образом разлучила их. И только через много-много лет, даже через много столетий они снова встретились… – фантазировал Никита.
– Они или мы?
– Они в виде нас! Слушай, какая ты придира… буквально к каждому слову придираешься!
– А ты чепуху не говори!
Они спорили, смеялись, сердились.
Летели искры от костра – прямо в черное небо.
– Извини… – рядом с Викой присел на корточки приезжий парень – кажется, звали его Гошей.
– Да? – продолжая смеяться, отозвалась Вика.
– Я слышал, тебя назвали докторшей…
– Что случилось? – Вика моментально села. От парня совсем не пахло алкоголем, он был серьезен и даже печален.
– У Нади болит живот. Со вчерашнего дня. Не сильно, но… Она съела кучу таблеток, но ничего не помогает. И, самое главное, не хочет к доктору обращаться. Говорит, что с ее стороны свинство – портить нам праздник, что такая ночь бывает раз в году, и все такое… Но здоровье-то важнее!