Золото фамильного склепа. Казино «Пляшущий бегемот»
Шрифт:
– А с чего ты вообще пошла к детективу? – спросила Кира, чтобы выиграть время и немного поразмыслить над словами Раечки. – С чего тебя такая идея посетила?
– Пошла, потому что вчера вечером увидела у Глашки в записной книжке пометку: «Владимир. Детектив». И еще какую-то закорючку, то ли 30, то ли тройка и буква О. И еще дату и время. Она же у нас беспамятная, Глашка-то! Все ей приходится записывать, чтобы не забыть. Ну, я как эту запись увидела, меня словно стукнуло что-то по голове. Детектив! Мачеха за кем-то следила. А за кем? Ясное дело, за отцом.
–
– Она меня сама попросила телефон следователя, который папу ищет, ей продиктовать.
– Горшкова?
– Его самого!
– И что?
– Я продиктовала. Глашка ему начала звонить, а я от нечего делать стала книжку дальше листать.
– И…
– И сегодня прямо с утра двинула по всем детективным агентствам, которые удалось узнать и в названии которых было «три» и ноль. И даже в третье отделение милиции смоталась. Хотя это и далеко было и совсем не нужно.
При этих словах Кире стало даже досадно на саму себя. Вот глупо получилось! Раечка сейчас отчитывалась перед ней о всех своих передвижениях за день. Эх, знать бы, что так получится, не пришлось бы Кире целый день мотаться за девушкой по жаре, да еще в совершенно идиотском наряде, распугивая приличный народ.
Тем временем Раечка ярилась:
– Это Глашка папу куда-то подевала! Убила небось! И теперь сидит радуется. Ручки свои потирает, наследства ждет. Но я этого не допущу! Нельзя, чтобы преступница осталась безнаказанной!
– И что ты предпримешь?
– Что? Да хотя бы позвоню этому Горшкову!
– Ой! – встревожилась Кира. – Он же тогда арестует Глафиру.
– Вот именно! – В голосе Раечки слышалось настоящее упоение. – Арестует. Вот именно! И очень правильно сделает. Она преступница!
Кира так вовсе не считала. Но Раечка ее мнением и не интересовалась. Для себя она уже все решила. И, даже не прощаясь с Кирой, повесила трубку явно для того, чтобы звонить Горшкову.
Дальше было нетрудно предугадать ход событий. Услышав от Раечки потрясающую новость, Горшков немедленно отправился к Глаше. Якобы для задушевной беседы с ней. И действительно, не прошло и получаса, как Глафира под конвоем самого Горшкова и еще двух оперативников была отправлена в отделение для допроса.
Наблюдать это зрелище во двор высыпала целая куча жильцов. Замаскированная Леся была, разумеется, тут. Предупрежденная Кирой, она вовсю следила за Раечкой и ее поведением. Девушка держалась спокойно. Без особого злорадства, но с чувством выполненного долга.
Кроме обычных досужих бабок-пенсионерок, во двор вышла и несчастная тетка Констанция, незадачливая сиделка пропавшего Ивана Сергеевича. Она проводила взглядом машину, в которой увозили Глафиру. А потом неожиданно подошла к Раечке. Тут на ее губах появилась слабая улыбка. И она сказала:
– Здравствуй, деточка. Ко мне пришла? Насчет Павлика хочешь узнать?
Раечка немного поколебалась и кивнула:
– Да. Как он?
– Плохо, деточка! В больнице лежит.
– Да что вы!
– Поранили его, бедного моего мальчика!
– Мне так жаль! А… опасно?
–
Тетка Констанция вытерла навернувшуюся слезу и добавила:
– А следователь говорит, что Павлику при самом благоприятном раскладе все равно светит от года до трех.
– Ой, не может этого быть!
– Может. Сумку он у старушки какой-то вырвал.
– Ой! Он не мог.
– Мог. И свидетели есть. И сам он признался.
– Но зачем ему это было делать?
– Наверное, деньги срочно понадобились.
И, заметив, что Раечка хочет что-то сказать, тетка Констанция быстро проговорила:
– Только не говори, что я тебя не предупреждала. Павлик мой не годится для порядочной девушки. Это только мой крест. Мне его и нести до могилы. А ты молодая, найдешь себе более подходящего парня.
– Но как же так? Павлик не мог сделать ничего плохого! Он же мне обещал!
– Обещал! – горько воскликнула Констанция. – А знаешь, сколько раз он мне обещал исправиться? Тысячу. Или даже две тысячи. Уже и не вспомню, сколько раз он мне клялся, что это в последний раз. И что?
– Что?
– Ничего не менялось. Нет, моя дорогая девочка. Никто его не исправит. И тюрьма тоже. Он ведь там уже сидел. Или ты не знала?
– Знала, – пролепетала Раечка.
– Вот! Не успел выйти, с тобой познакомиться и снова за старое взялся. Нет уж, зря я радовалась, что он с тобой познакомился. Ничего моего Павлика не изменит. Ни материнская любовь, ни женитьба. Даже дети его не исправят, коли бог даст ему такую милость. Павлику на всех наплевать. Вор, он и есть вор. Вором был, вором, наверное, и помрет.
Разговаривала Констанция исключительно с Раечкой. Но так как природа наградила ее высоким и пронзительным голосом, то слышно ее было хорошо. И Леся, слушая эту полную затаенной горечи речь бедной матери, недоумевала про себя. Павлик – это ведь сын Констанции? Но Павликом, кажется, также зовут и парня Раечки. Того самого, который заезжал за ней к магазину ее отца на мотоцикле и из-за которого Раечка поссорилась с отцом.
И тут Лесю словно током ударило. Не сильно, но так, что все мысли у нее там встряхнулись, а потом вдруг выстроились в идеально ровную шеренгу. А над ними еще забили залпы салюта. Победа! Теперь все стало предельно ясно!
– Нет, не может быть! – прошептала Леся, просто не в силах поверить в такую свою удачу. – Таких совпадений просто не бывает!
Оказывается, тот и другой Павлик – это на самом деле один и тот же Павлик! Сын Констанции, племянник пропавшего Ивана Сергеевича, сосед пропавшего Семена Семеновича и одновременно кавалер дочери Семена Семеновича – Раечки! Вот что главное!
– Господи, да мы нашли настоящего преступника!
Сначала Леся именно так и решила. Но потом припомнила слова Констанции и слегка умерила пыл. К убийству Игорька и исчезновению Ивана Сергеевича этот Павлик явно не имел прямого отношения. Ведь он сидел за решеткой по обвинению в краже сумки у старушки.