Золото и тень
Шрифт:
– Эм-м, простите, но…
– Да, добавьте, – сказала Джемма. Обернувшись, я кинула на нее вопросительный взгляд. Худышка тем временем залезла в горшочек с петрушкой. Мне на тарелку попали аж три листочка из тридцати.
– Это какая-то шутка? – тихо спросила я у Джеммы. Та покачала головой.
– Подожди немного. Главное представление еще впереди. – Джемма кивнула в сторону Джиджи. – Сегодня Джиджи ничего с собой не принесла.
– И что?
– Просто подожди.
– У вас есть что-нибудь из сои? – поинтересовалась Джиджи.
Повариха повернула голову и крикнула:
– Мелисанда!
– Ничего нет! – послышалось со стороны кассы.
Джиджи разочарованно вздохнула.
– А овощные котлеты есть?
– Могу пожарить несколько штук, но придется подождать.
– Будьте так добры. И немного салата, пожалуйста.
– С какой заправкой?
– С любой.
– Хорошо.
– И положите мне чуть-чуть вареных овощей.
– Чего-нибудь еще? – с тяжелым вздохом спросила повариха.
Джиджи призадумалась.
– А у вас остался тот соус с черемшой, который…
– Следующий! – не выдержала повариха.
Джиджи надулась, но ничего не сказала.
В следующую секунду худышка передала мне тарелку… Ну, или попыталась. Она протянула руку через стойку, чудом об нее не ударившись. Спагетти съехали на край тарелки. Удивленно уставившись на худышку, я заметила, что она щурится, а ее глаза смотрят в разные стороны. Я вздрогнула.
– Спасибо.
Торопливо забрав тарелку, я похлопала Джемму по плечу свободной рукой.
– Все потом, – одними губами ответила она и направилась к кассе. За кассой находилась женщина, которую повариха назвала Мелисандой. Внешне она представляла собой что-то среднее между поварихой и ее помощницей – не худая, не толстая, не низкая, не высокая. Если выстроить этих троих в ряд, то они будут похожи на органные трубы. Джемма показала, где взять напитки, и поставила поднос у кассы.
– С вас три евро и шестьдесят центов, – объявила Мелисанда. Она была одета так же, как повариха со своей худой помощницей – в униформу и невероятно старомодный передник. Джемма вынула из кармана маленький кошелек, а я тем временем присмотрелась к Мелисанде. Высокий пучок седых волос напоминал разворошенное птичье гнездо. Зеленоватый лак на ногтях, сухая, как пергамент, кожа… Правым глазом дама уставилась на монеты, которые дала ей Джемма, а ее левый глаз… Он смотрел куда-то в сторону и блестел – неестественно, как стеклянный мраморный шарик. Мелисанда попробовала монету на зуб, и я удивленно вытаращилась на нее. Джемма никак не отреагировала. Остальные ученики, похоже, тоже привыкли к подобному. Я ожидала, что дама сунет в рот и мои бумажные пять евро, но она просто понюхала их с неприкрытым подозрением.
Джемма нашла для нас маленький столик неподалеку. Джиджи все еще ждала свой заказ.
– Скажи, эти трое всегда такие? – спросила я, поставив поднос на стол.
Джемма кивнула.
– Они – здешняя легенда. Их родственник проспонсировал строительство школы. Эти ведьмы работают тут с самого ее основания и находятся на особом положении. На них постоянно поступают жалобы от родителей, но у них полный иммунитет. – Джемма сунула в рот полную вилку спагетти, медленно прожевала и, проглотив, добавила: – Можешь себе представить,
– Подумать только. – Я отпила глоток холодного персикового чая. – А вы не возмущаетесь из-за того, что они путают заказы и все роняют?
Джемма пожала плечами:
– Они неплохие. Со своими причудами, конечно, и грубоватые, но это не нарочно.
Я хотела было ответить, но тут к нам подошла Джиджи и поставила свой поднос рядом с моим.
– Это филе камбалы, а не овощная котлета, – сказала я, глядя на месиво в ее тарелке. – Ты же вроде вегетарианка?
– Да, но рыбу ем, – ответила Джиджи и взяла нож с вилкой.
– Ливия, ты что, разбираешься в рыбе? – поинтересовалась Джемма. Она уже прикончила свои спагетти. – На тарелке вся рыба выглядит одинаково, разве нет?
– Моя мама из Бретани. Она часто готовит рыбу. Рано или поздно начинаешь в ней разбираться.
– Твоя мама француженка?! Вот везуха! Значит, тебе не придется ходить на дополнительные уроки по французскому! Завтра ты рано освободишься.
– Французский – мой второй родной язык.
– Ты так хорошо говоришь по-английски, наверняка он тоже тебе родной! Твой отец откуда? Из Америки? – поинтересовалась Джиджи. – Чем он занимается? Что привело вас в Париж?
Я вкратце рассказала девочкам о себе, опустив тот факт, что общаюсь с цветами. Из-за волнения мне не очень хотелось есть, и через некоторое время до моей порции добралась Джемма.
– Мой папа тоже дипломат, – сказала Джиджи, гоняя переваренные овощи по тарелке. – Раньше мы жили в Сиднее. В Париж переехали полгода назад. Ты быстро освоишься. Город красивый, да и школа здесь хорошая. К тому же я рада, что могу лечь спать, не проверяя, прячутся ли в постели ядовитые пауки.
Джемма широко улыбнулась.
– Пауки едят комаров. И большинство нападают только тогда, когда им угрожает опасность.
– Вот вечно ты забываешь, что не все выросли в джунглях, окруженные ядовитыми насекомыми! – закатила глаза Джиджи.
Я не удержалась от смеха.
– Джемма, а откуда ты?
– Из Южной Африки. Маме в наследство достался огромный участок, и они с папой построили там что-то типа центра по спасению диких животных. Мои родители зоологи. Они сотрудничают со многими университетами и предлагают научным сотрудникам возможность пожить у нас на ранчо и поизучать животных. Мы приехали в Париж четыре года назад. Мама с папой хотели продолжить свои исследования в Сорбонне вместе с международной группой.
– А кто сейчас заботится о ранчо?
– У нас есть управляющий. Да и папа летает туда дважды в месяц, – Джемма широко улыбнулась и с хлюпаньем допила пакетик сока. – Но теперь давайте перейдем к более интересной теме. Ливия, у тебя есть бойфренд?
У меня тут же зачастил пульс. Я помотала головой и попыталась сдержать улыбку, но не смогла.
– Кто-то втюрился по уши, – хихикнула Джиджи.
Я успокаивающе подняла руки.
– Все началось совсем недавно. Мы встретились только в прошлую пятницу. Его зовут Маэль, ему семнадцать, он учится в лицее Людовика Великого. – Я смущенно улыбнулась. – И он очень милый.