Золото инков
Шрифт:
20 ноября 1542 года король подписал так называемые «новые законы». Они должны были освободить индейцев из-под власти конкистадоров и предотвратить вымирание туземного населения, иначе и плантации, и рудники лишились бы рабочей силы и не стоили бы ломаного гроша. В соответствии с «новыми законами», индейцы были объявлены вольными людьми, верноподданными вассалами короля, за убийство которых грозило суровое наказание. Испанцы, получившие земельные владения вместе с рабами – индейцами, сохраняли права на них. Но после смерти владельца туземцы подлежали освобождению, то есть переходили в подчинение государственной власти.
Право на своих рабов теряли те, кто плохо относился к ним, кто участвовал в междоусобных столкновениях.
Альмагро и Писарро, а также руководители местной администрации, чиновники, лица духовного звания и монашеские ордена. Туземцы облагались весьма умеренным налогом, их нельзя было заставлять работать насильно, а за работу по соглашению они должны были получать небольшое вознаграждение. «Новые законы» ограничивали и размер земельных владений на заморских территориях.
Законы эти, конечно, были продиктованы не заботой короля об индейцах, а желанием ограничить произвол конкистадоров, лишить их чрезмерной власти и непомерных богатств. «Новые законы» не угрожали и системе рабовладения, которая еще долго процветала в колониях. А провозглашение индейцев вольными вассалами короля должно было принести казне тот доход, которым не хотели делиться с королем конкистадоры.
Кроме того, Карл V решил направить в Перу нового наместника – настоящего вице-короля с широчайшими полномочиями и вместе с ним – четырех королевских судей, составлявших так называемую «аудиенсию» – верховный суд. Эти люди должны были также стать ближайшими помощниками и советниками вице-короля.
О «новых законах» скоро стало известно во всех испанских колониях. Они вызвали настоящую бурю негодования среди конкистадоров – каждый чувствовал себя ущемленным. Колонисты собирались на улицах и площадях и с возмущением выкрикивали:
«Стало быть, такими окажутся плоды всех наших усилий? Ради этого проливали мы свою кровь? Теперь, когда нас согнули и пришибли страдания и невзгоды, мы брошены на произвол судьбы такими же нищими, как и в начале нашего похода! Значит, таким путем хочет вознаградить нас правительство за нашу службу, за завоевание целой страны? Правительство в этих походах оказывало нам ничтожную помощь, и всему, чем владеем, мы обязаны только нашей верной шпаге, и этими же самыми шпагами мы сумеем отстоять свои права!»
Ветераны закатывали рукава и сбрасывали камзолы, чтобы показать свои старые раны – лучшее доказательство их прав на законную долю добычи. Стало быть, им теперь придется трудиться в поте лица своего, а индейцы будут бездельничать!
Вака де Кастро пытался успокоить разбушевавшиеся страсти, угрожая суровым наказанием за мятежные речи и действия. Все ждали прибытия нового вице-короля Перу Бласко Нуньеса де Вела, знатного дворянина, по отзывам современников, человека отважного и богобоязненного, который с блестящей свитой отплыл из Испании в ноябре 1543 года. В январе следующего года Вела прибыл в порт Номбре-де-Диос. Там готовился к отплытию корабль, нагруженный перуанским серебром. Новый вице-король приказал конфисковать его в пользу короля, так как серебро это было добыто незаконно, руками рабов. Прибыв в Панаму, он освободил триста индейских рабов, привезенных из Перу, и велел отправить их обратно на родину.
Столь радикальные меры вызвали резкий протест колонистов, но новый вице-король заявил, что он явился сюда не затем, чтобы исправлять или толковать законы, а чтобы действовать в соответствии с ними, невзирая на последствия.
Затем вице-король морем отправился в Тумбес, а оттуда сухопутным путем – на юг, освобождая по дороге рабов и хорошо вознаграждая своих носильщиков. Такого еще не видели в Новом Свете ни от одного испанца.
Весть о прибытии нового вице-короля и его первых распоряжениях вызвала взрыв негодования во всем Перу. Города готовились запереть ворота перед новым наместником. Испанцы надеялись, что аделантадо Вака де Кастро встанет на защиту их интересов, но он не оправдал их надежд. Тогда они обратились за помощью к Гонсало Писарро, который считался одной из главных жертв «новых законов». К тому же новый вице-король как-то высказался, что он позаботится о том, чтобы ни один член семьи Писарро не имел никакого влияния на положение дел в Новой Кастилии. Нельзя допустить, чтобы и впредь эта страна оставалась в руках погонщиков мулов и свинопасов, она должна быть возвращена своему настоящему хозяину – королю.
Гонсало Писарро собрал преданных дворян и, захватив с собой много серебра, направился в Куско, где и был провозглашен генеральным регентом Перу и командующим войсками. Писарро поклялся, что будет поступать во славу божию, защищать интересы короля и народа.
Тем временем вице-король Бласко Нуньес де Вела продолжал свое путешествие в Лиму. Повсюду ему оказывали весьма прохладную встречу, а в одном городе над дверью дома, где он остановился, была сделана надпись: «Кто посягнет на мою собственность, пусть готовится заплатить за это своей жизнью!»
Несмотря на столь недвусмысленные угрозы, Бласко Нуньес торжественно вступил в Лиму, принял присягу на верность и провозгласил себя вице-королем Перу.
Гонсало Писарро спешно вооружал своих людей. Шесть тысяч индейцев тащили через горы шестнадцать пушек и другое вооружение. Скоро под его знаменами собралось четыреста человек, и можно было надеяться, что по пути к побережью их число увеличится. И действительно, скоро к Писарро примкнул восьмидесятилетний капитан Франсиско Карвахаль, герой Чупасской битвы; на сторону Писарро перешли также кавалерийский отряд нового вице-короля и ряд других воинских частей.
Де Вела, видя вокруг измену, стал подозревать всех и каждого и прежде всего велел арестовать своего предшественника Ваку де Кастро, а с ним еще нескольких дворян и держать их в заключении на корабле, стоящем в Лимском порту. Потом он начал деятельно готовиться к военным действиям: превратил Лиму в крепость, вооружил горожан и вызвал войска из других мест. Вооружено было и около десяти судов, которые своим огнем должны были поддерживать сухопутные войска. Даже церковные колокола по приказу де Белы были переплавлены на пушки.
Пока противники готовились к решающей битве, в Лиму прибыл назначенный королем верховный суд в составе четырех человек. Судьи сочли незаконными все распоряжения вице-короля и самолично освободили арестованных.
Это серьезно подорвало престиж де Белы. Да и сам он действовал весьма неосмотрительно. Пригласив во дворец одного влиятельного чиновника, вице-король обвинил его в предательстве и после яростной перепалки всадил кинжал в грудь этого человека, а свита де Велы прикончила раненого шпагами. Убитого завернули в его окровавленный плащ и тайно похоронили в церкви. Но слухи об этом чудовищном преступлении распространились по городу, и популярность вице-короля, и так не очень высокая, стала быстро падать.