Золото колдуна

Титов Владимир Михайлович

– Плотски, - добавил Родион.

– Не исключено, - кивнула Надия.
– Очень даже не исключено. Во всяком случае, он гонял от порога всех окрестных дворянчиков, которые набивались в женихи девчонке. А желающих было много, потому что девчонка была единственной наследницей рудневского богатства. Да и красивая, как говорят... Но однажды в имение заехал офицер, который скакал в Петербург из армии Михельсона с каким-то дико важным пакетом. Он насмерть загнал своего коня и надеялся, что помещик даст ему лошадь из своей конюшни. Это было, забыла вам сказать, в самый разгар пугачёвщины. Разумеется, правнучка старика Руднева влюбилась в офицера, и тому не составило труда уговорить её бежать. Они заседлали двух коней, никакого барахла, конечно, брать не стали, чтобы не привлекать

внимания старого чёрта, и были таковы. Но старый колдун узнал об этом, бросился в погоню и, конечно, догнал, едва они успели отъехать версту от усадьбы. Девчонка всё-таки плохо умела скакать верхом.
– Фраза прозвучала двусмысленно, но никто даже не хмыкнул.
– Старик догнал их возле моста через ручей, который был границей имения Рудневых. Даже не догнал, а каким-то чудом оказался там раньше них. Продал он душу дьяволу или нет, а что-то с ним было нечисто. Наверное, если бы офицерик с девчонкой успели пересечь ручей, они были бы свободны...

...Чёрный недвижный всадник стоял на мосту, подобный монументу знатного италийского кондотьера. И, хотя лица издалека было не разобрать, беглецы поняли, кто пересёк им путь.

– Дединька! Господи, спаси и сохрани! Пропали мы, голубчик мой!
– испуганно зашептала юная девица в дорожном плаще, сидевшая в седле самым непотребным образом - по-татарски, ноги на разные стороны.

– Не бойся, милая, - ответил её спутник, драгунский подпоручик, лицо которого ещё не знало бритвы, но уже украсилось шрамом - лоб наискось пересекал малиновый рубец.
– Оставайся здесь, я попробую воззвать к его благоразумию. А коли бессильны будут слова, - юноша хищно ухмыльнулся, - поговорим на языке, который понимают и нехристи! Клянусь пред Богом, - добавил он, видя смятение на лице возлюбленной, - я уважу его лета и не причиню ему смерти или увечья, но заставлю принять наше решение.

Офицер тронул шенкелями коня и поехал навстречу чёрному всаднику. Последний тоже двинулся вперёд.

– Доброго здравия, господин Руднев!
– приветствовал старика офицер, когда их разделяла пара саженей.

– Не могу ответить тем же, сударь, - ответил старик. Внешне он оставался спокоен, однако глаза из-под мохнатых сивых бровей метали молнии.
– Не ведал я допрежь, что у офицеров Ея Величества сие в обычае: за добро и привет лютым злом платить, а честных дочерей дворянских, точно девок мужицких, со двора лестью сманивать да воровским побытом умыкать!

– Чести вашей родственницы я не оскорбил, - ответил юноша.
– И не сманивал я её - сама просила меня избавить её от тиранства вашего, что законам божеским и человеческим противно!

– Молоденек ты, сударь мой, матернее молоко ещё на губах не обсохло, чтобы меня поучать, - усмехнулся старик.
– Проучить бы тебя следовало, да уж едино из уважения к государственному делу отпущу тебя. Езжай, куды ехал, не мешкая. А эту негодницу я ужо под замок посажу.

– Если вы, господин Руднев, сей же час освободите нам дорогу - я не стану спрашивать сатисфакции за сии поносные слова, из уважения к вашим почтенным летам и из любви к вашей правнучке, - сказал офицер.

– Вишь ты! А коли не освобожу?
– прищурился Руднев.

– А коли нет - так изведаете, для чего офицеру и дворянину палаш потребен .

– А вот это другой разговор!
– Оскалясь по-волчьи, старик с юной прытью соскочил на землю, отшвырнул плащ и выхватил шпагу.
– Иди сюда, щенок!

...Бедная девица, закусив в тоске край

дорожного плаща, сквозь слёзы взирала на поединок. Сколь ни малы были её познания в рапирной науке, она понимала одно: ни один из поединщиков не имел решительного преимущества. Силён и ловок был молодой драгун, искушённый не в одних лишь учебных схватках. Не по-старчески крепок был его супротивник; казалось, предугадывает он самые быстрые удары юного врага своего, чтобы, отшвырнув разящий клинок, атаковать в ответ. Дрожала несчастная, не зная, что пугает её больше - победа её возлюбленного или же поражение его от руки страшного прадеда... Дрожала и плакала, не ведая, что предпринять.

Звонко сшиблись клинки, с визгом сталь проехала по стали, и пролилась первая кровь: старик ранил офицера в бедро.

– Не испытывай судьбу и моё терпение, - сказал Руднев.
– Уезжай, покуда можешь.

– Доле не буду вас щадить!
– воскликнул офицер, устремляясь в атаку.

– Нет!.. Нет, нет, нет!
– вскричала в отчаянии девица. Она соскочила с коня и со всех ног бросилась к бойцам. Но, по внезапному порыву, метнулась к коню, на котором ехал офицер, схватила пистолет из седельной сумки, взвела курок и выстрелила.

Метилась она в своего прадеда, да дрогнула непривычная к оружию рука - и пуля угодила в грудь молодого офицера. Ю ноша п ошатнулся, оглянулся, будто желая что-то сказать, но вместо слов кровь хлынула горлом. Так и пал он ничком на землю.

– Ты! Ты кого стрелять хотела, кикиморино отродье?!.
– взревел старик, точно раненый медведь, и двинулся в сторону своей правнучки. Та же, побледнев, смотрела на приближавшегося старика. Затем схватила второй пистолет, торопливо вложила его дуло себе в рот, взвела курок и пожала собачку...

– ...В ту же ночь в дом Рудневых ударила молния, и он сгорел дотла, - говорила Надия.
– А старик Руднев куда-то пропал. То ли погиб в пожаре, то ли его в самом деле чёрт унёс.

– М-да... Настоящая готика, - сказала Василиса.
– А откуда ты всё это знаешь? Про офицера, про дуэль, про девчонку, которая застрелилась?

– Я читала статью одного нашего краеведа, Геннадия Крементьева, - ответила Надия.
– Отец знает его - он, конечно, дяденька увлечённый, и порой его заносит, но сочинять всякую шнягу от балды он не станет. Короче, ему можно верить. Так вот, он пишет, что ещё тогда, при Екатерине, по этому делу проводилось следствие: всё-таки пропал курьер с особо важными бумагами. И вроде бы его труп действительно нашли на границе владений Рудневых. А возле него - девчонку с напрочь снесённой головой. Хотя может быть, вся эта история с влюблённым курьером - выдумка от и до.

– А что с усадьбой?
– спросила Настя.

– А вот тут начинается самое интересное, - ухмыльнулась рассказчица.
– Усадьба Рудневых без хозяев скоро пришла в упадок, заросла кустами, а потом и лесом. Дорога, которая шла через лес мимо усадьбы, тоже скоро исчезла, потому что желающих ездить мимо выморочной усадьбы старого колдуна было немного. Естественно, желающих поселиться там тоже не нашлось. Изредка туда, говорят, забредали охотники за чужим добром - хотели поживиться рудневским золотом. Потому что Рудневы были богаты, ну, а ни один богач, конечно, не отправится на тот свет, не оставив приличного клада! Особенно, если он заложил душу чёрту!.. Ходили туда, на самом деле, многие. Некоторые ничего не нашли - ни золота, ни самой усадьбы. Кто-то сгинул - ну, мало ли что может случиться в лесу! А были и те, которые вернулись и рассказывали всякую чушь и ересь.