Золото колдуна
Шрифт:
– Пошли, Петро!
– сказал он, вернувшись через несколько минут.
– А мы?
– спросила Надия.
– Ну, пошли с нами.
Родион привёл спутников к полузасохшей берёзе, которая росла у самого берега.
– Вот, - сказал он, похлопывая дерево по стволу.
– Свалим и перейдём на ту сторону. Как раз хватит. А то чё-т неохота вброд лезть.
Со стороны реки ствол подрубили топором, а потом Петя и Родион принялись резать берёзу складной цепной пилой. Поначалу пилу постоянно заедало и перекашивало, так что известная мать была помянута не раз и не два, но вскоре парни приспособились, и дело пошло на лад. Девушки уселись поодаль на пенопластовом коврике.
– Устала?
– спросила Надия.
– Немножко, - улыбнулась Настя. Она сняла куртку и взъерошила короткие каштановые волосы, потемневшие от пота.
– Да не, нормально всё. На практике тоже, вспомни, будь здоров сколько ходили...
Надия сбросила штормовку и сладко потянулась. Настя стянула мокрую от пота футболку, оставшись в бежевом бюстгальтере, который не столько закрывал, сколько создавал видимость.
– Нет, ну твою ж мать!..
– донеслось с берега.
– Петруччо, не выражайся, здесь дамы, - прогудел Родион.
– Чё, опять заело? Нет, ну йоппт... Смотри: надо дёргать сильно, резко, но чтоб не было перекоса. Понимаешь?
– Да понимаю, не дурак...
Из рюкзачка Насти вдруг зазвучала тема из "South Park".
– Твою ж мать...
– прошептала Настя.
– Это, кажется, опять он. Блин...
– Она вскочила, распустила ремешок и извлекла на свет божий розовый планшет. На дисплее высветилось лицо парня в зеркальных очках.
– Блин... где же... ах, вот оно!
– Настя вытащила из рюкзачка косметичку, обтёрла платочком лицо, на счёт раз-два привела в боевое состояние карандаш с помадой и навела блеск на губы. Потом она пригладила волосы, выхватила из рюкзачка томик Мураками, бросила его на коврик и сама улеглась рядом, держа перед собой планшет. Убедившись, что приготовления сделаны, она выдохнула и нажала на кнопку видеосвязи.
– Привет, котёнок!
– сказал возникший на дисплее парень. На нём сейчас были не зеркальные, а обыкновенные очки, а квадратное лицо излучало надёжность.
– Как ты там?
– Ой, медвежоночек, ты знаешь, меня тут родаки уволокли на дачу! Воображаешь?
– Голос Насти был таким непритворно-обиженным, что ей саму себя стало жалко.
– Я отбивалась всеми четырьмя лапами, но им же всё по барабану. Говорю - "что мне там делать?" А они - "а хочешь, ничего не делай!" Вот, лежу, читаю... Папа с Серёжкой дрова пилят...
– Ч-чё-орт... Карапузик, мы же вчера договаривались, что сегодня вечером встретимся...
– Нет, ну а что я могла? Думаешь, они меня одну оставят? Ага, щаззз! Я для них дитятко неразумное. Они, наверное, думают, что мы и с тобой только за ручку ходим и целуемся раз в неделю.
– А что, нет?
– Собеседник ухмыльнулся и подмигнул.
– У тебя и ручками хорошо получается... И губками...
Надия, которая всё отлично слышала, сидела с каменным лицом.
– Молодой человек, вы переходите все границы!
– Настя погрозила собеседнику пальчиком.
– Не забывайте, я девушка благовоспитанная, и такие гадости, о которых вы тут говорите, даже вообразить не могу!
– А я вот тут сижу и воображаю...
– Семён! У тебя что, спермотоксикоз? Чего тебя так разобрало? Ты вроде бы работать остался, а не воображать!
– Ну не дуйся, мой котик! Ты вот что скажи - тебя надолго увезли?
– Дня на три. В субботу возвращаемся. Сёмочка, милый, раньше никак не получится, ты пойми!
– Ну ладно, - Семён улыбнулся.
– Не скучай там...
– Ну я так по тебе соскуууучилась!
– И я по тебе, котёночек. Ну ладно, у меня тут работы ещё - конь не валялся. Целую, девочка моя. А ты меня поцелуешь в писю?
– Ни за что! Потому что ты хулиган и меня смущаешь! Пока-пока, мальчик-хулиганчик, не балуйся без меня!..
– Настя чмокнула экран, нажала отбой и со стоном зажала лицо руками.
– Блиииин! Надь, ты никому не рассказывай, ладно?
– Да успокойся, я дура, что ль?
– фыркнула Надия.
– Это ваша личная жизнь. Хоть ручками, хоть ротиком, хоть кандибобриком...
Настя не выдержала и лягнула подругу в бок, та закрылась локтем.
– Ну, пройдут три дня, а потом что придумаешь?
– спросила Надия.
– Что-нибудь. Где наша не пропадала.
Со стороны берега послышался треск и междометия, означавшие удовлетворение достигнутым результатом.
– Переправа готова!
– крикнул Петя.
– Девчонки, поднимайтесь!
Родион рассчитал всё правильно - берёза, зацепившись комлем у самой кромки воды, половиной усохшей кроны захватила противоположный берег. Надия, придерживаясь руками за траву, толкнула берёзу ногой - раз, другой, посильнее, потом решительно встала на неё обеими ногами и попрыгала. Берёза лежала как влитая.
– Отлично. Комиссия принимает мост. Пройдём как по проспекту.
– Не свалимся?
– спросила на всякий случай Настя.
– Да хосспадя... наивный ребёнок! Родик, давай вперёд. Возьми паракорд, закрепишься там.
– Да не вопрос, - хмыкнул Родион. Он закрепил на суку могучей ветлы саморазвязывающийся узел и зашагал по поваленной берёзе, разматывая паракорд.
Он шёл как по каменному мосту - легко и непринуждённо. ...Потом все, кто стоял на берегу, говорили, что у них возникло какое-то нехорошее предчувствие - но всё произошло слишком быстро, чтобы предупредить. Как бы то ни было, дойдя до середины реки, Родион повёл себя странно: остановился и принялся махать руками, выкрикивая что-то энергичное: удалось разобрать слова "мать" и "сколько же вас тут". Затем он без видимых причин сиганул с берёзы в реку.
Мутная вода скрыла его с головой.
– Да вашу мать!
– некультурно заорал он, выныривая. Вода доходила ему до плеч.
– Суки! Шершни! Целое гнездо! Тяните меня! Нет, валите отсюда, а то они сейчас на вас налетят! Ай, пошёл вон, сука! Тяните, меня засасывает!
Не совсем поняв, что случилось, Пётр и Надия схватились за паракорд и принялись рывками вытягивать злополучного первопроходца. Настя испуганно причитала, но под руки благоразумно не лезла, понимая, что неумелый помощник в таком замесе может нарваться на оскорбление словом - а в худшем случае и на оскорбление действием. Родион отфыркивался, пытался подгребать и время от времени громко желал чьей-то матери счастья в личной жизни.