Золото Ларвезы
Шрифт:
Раскисшие сугробы остались позади. Под ними сменяли друг друга поля, крыши, дороги, потом засверкала серебром большая река, и Кемурт понял, что это Бегона, по которой проходит граница. Снова перелески, деревни, поля, огороды – но это уже другая страна.
Море черепичных крыш с флюгерами и кирпичными трубами. Дохрау опустился на мостовую. Теперь он со своими пассажирами уже не притворялся облаком, и на них уставились прохожие.
– Нинодии помогите, – распорядилась Ринальва.
– Это же не Аленда? – пробормотал Кемурт, озираясь.
Стоял он нетвердо, голова кружилась. Нинодия мешком повисла
– Паяна, столица доброжителей, с которой у меня связано множество воспоминаний, в том числе интимного характера, – ностальгическим тоном произнес Эдмар. – Дальше поездом.
– Это ничего, что мы в Молоне?
– Кем, а что тебя пугает? Доброжители не кусаются. Хотя, конечно, некоторые из них, в определенных пикантных ситуациях… Когда я зарабатывал здесь на еду для нас с Зинтой, со мной всякое бывало. Но что касается большой политики, Лярана с этой благословенной страной не ссорилась. В свое время я отсюда сбежал, но законов не нарушал, меня ни разу не поймали ни на чем противозаконном.
Дохрау уже умчался, словно его здесь и не было.
Через толпу любопытных к ним пробился полицейский в фуражке с кокардой. Тейзург, улыбаясь, представился.
– Добрые гости, вы можете остановиться в «Старой груше», а я незамедлительно доложу о вас доброму начальству. Гостиница в конце улицы – видите вывеску? С каждого из вас причитается гостевая пошлина, постановление Совета Попечителей Молоны за номером четыреста двадцать семь дробь три.
– О, никаких возражений, – покладисто улыбнулся Эдмар.
По дороге к «Старой груше» Кем отметил, что люди здесь одеты попроще, чем в Ларвезе или в Овдабе, а улица выглядит слишком провинциально для столицы. Но, наверное, в Паяне есть и более фешенебельные улицы.
Они провели здесь четыре дня. Тейзург пропадал на официальных встречах и, кажется, был доволен. Кемурт и Хантре бродили по городу – раньше ни тот, ни другой не бывали в Молоне. Однажды Кем попросил Хантре проводить его через Нижний мир в Абенгарт, чтобы навестить деда с бабушкой, и наконец-то повидался с ними после долгого перерыва.
– С «Солнечным проводником» ты и сам мог бы туда прогуляться, – обронил узнавший об этом Эдмар. – У тебя для этого есть и артефакты, и знания… Не хватает только чуть-чуть смелости.
Он промолчал. В Хиале он не был уверен в своих силах, и вряд ли дошел бы куда-нибудь в одиночку.
За день до отъезда он подслушал разговор магов через стенку номера. В «Старой груше» селился народ скромного достатка, но Тейзург хотел быть поближе к Лисе, поэтому не стал искать другую гостиницу. Внутренние перегородки – фанера, оклеенная обоями: считается, что у доброжителей не должно быть секретов друг от друга. Впрочем, маги наверняка приняли меры, чтобы кроме Кемурта их никто не услышал.
– Вечером собираюсь нанести визит главе гильдии паянских контрабандистов. Ты ведь знаешь, кто он такой и что меня с ним связывает…
Кем не разобрал, что Хантре процедил в ответ. Эдмар рассмеялся:
– Позволь считать это проявлением ревности?
– Да делай что хочешь, только совсем не обязательно держать меня в курсе. Надоело уже.
– Но ты так забавно
– Так вот в чем дело… Зимой я встретил Нинодию у Зинты и видел картинку – как будто она нянчит щенка вместо ребенка. Я тогда решил, что ребенок, скорее всего, погибнет, а она после этого сойдет с ума. Если б сразу подумал о том, что возможны другие варианты…
– Прелесть, особенно с учетом того, что ты сам маг-перевертыш. Нет бы мне рассказал, я бы объяснил. А Лисичку я украду, это решено. Увезу в Лярану. У меня на нее больше прав, чем у кого бы то ни было.
– Красть-то зачем? Возьми Нинодию с собой. Заодно будет у тебя благодарная аудитория взамен Шныря. Лис ценил ее, как собеседницу, всегда готовую выслушать любой треп.
– М-м… Возможно, ты и прав, я подумаю. Но по поводу ее алкоголизма и клептомании придется что-то делать. Ринальва жаловалась, что она уже успела прибрать к рукам три чайных ложки, пинцет и чужую гребенку. Правда, когда ее приперли к стенке, без возражений отдала награбленное. И вдобавок за спиной у милосердницы оприходовала пузырек спиртовой настойки, предназначенной для другой пациентки. Как подумаю, что будет твориться в ляранском дворце с ее участием… Истинный ужас, согласись. Но, наверное, это будет весело.
– Ну, хотя бы из этих соображений. Какой бы ни была Нинодия, не надо их разлучать. Для Лисы так будет лучше.
После паузы Тейзург сказал:
– Уму непостижимо, почему Лис не вырвался на волю. Он ведь мог переиграть… До самого последнего момента мог, но не воспользовался этой возможностью. Что ж, когда-то я и сам через это прошел, хотя не помню, как это было. И вряд ли рядом со мной был опытный наставник, Лисичке повезло больше.
– Что за возможность?
– Судя по тому, что ты слегка побледнел – не отпирайся, заметно – ты уже уловил, что это довольно жестокая возможность. Демон мог прогрызть выход наружу, после чего снова принял бы свой истинный облик, ничего не утратив. Такие инциденты известны. А Серебряный Лис не стал этого делать, вот что поразительно…
В другой раз Кемурт, уже с умыслом – на то он и взломщик, подслушал, о чем беседуют Тейзург и Ринальва. Та завернула в «Старую грушу» пообедать, а спустившийся в зал Эдмар подсел и вроде бы принялся вешать бубенцы ей на уши. Суровая лекарка внимала заинтересованно, их головы слегка сдвинулись. Неужели капитулирует? Кем видел, как она отшивала тех, кто пытался к ней подкатывать – с насмешливой прохладцей, никаких уступок ни кавалерам, ни общественному мнению.
Торопливо дожевав кусок пирога и допив чай, он направился к выходу – нарочно мимо них, чтобы хоть кусочек разговора поймать. Но речь шла вовсе не о том, о чем он подумал: Эдмар не в постель ее завлекал, а рассказывал о Сирафе, о ларвезийских плантаторах, которые вконец замучили местных, и сколько всего там надо будет сделать, когда Сираф достанется ему… Хантре прав, он постоянно нуждается в аудитории.