Золото Маккенны
Шрифт:
— А в чём, собственно, дело? — спросил Глен.
— Сам прекрасно понимаешь — в чём. Мы пришли сюда по той же причине, что и ты: выслеживая этот мешок с костями. Так что не беси меня. Тебе прекрасно известно, что семейка этого старика хранит тайну Сно-Та-Хэй.
Маккенна кивнул.
— Точно так же, как и любой другой индейский клан в этих проклятых Богом землях. Все хранят этот идиотский секрет. Тайну Сно-Та-Хэй можно купить в любой забегаловке в Соноре, в любом аризонском салуне.
Пелон взвёл курок.
— Чего у меня никогда не хватало, так это терпения. Сосчитаю до трёх… ну, может, до четырёх. А потом выстрелю.
Маккенна знал: он так и сделает. А если не он, так его стая: все они взвели курки винчестеров. Но старатель всё ещё не был уверен в том, что в точности понял причину злости Пелона. Да и как спорить с бандитами, когда твой «спенсер» торчит из седельной кобуры в тридцати футах от тебя. Единственным оружием оставалась колючая ветка, которую он отломил, чтобы дать старому Эну. С веточкой — против ружей?.. Он усмехнулся. А впрочем… Почему бы и нет?
— Хорошо, — сказал он, сделав пару шагов вперёд и заслонив вторую — самую важную — карту, нарисованную на песке стариком. — Я гонялся за стариком, верно. Но, как ты можешь видеть, опоздал. Я нашёл его здесь, на одеяле, умершего от старости и жажды.
— Не очень складно врёшь, — сказал Пелон. — Но застрелить тебя, не удостоверившись, что тебе не известна тайна старого Эна, будет с моей стороны величайшей глупостью.
— Вижу, тебя не перехитрить, Пелон. Да, я подоспел к старому мошеннику до того, как он испустил последний вздох. Но мы всего лишь слегка поговорили.
— И о чём же?
— Ну, ты же знаешь, о чём говорят старики, когда приходит их время умирать. Вспоминают молодость… и всякое такое.
— И что он ответил тебе на вопрос о Золотом Каньоне?
— Ты имеешь в виду Сно-Та-Хэй?
— Хватит переспрашивать, Маккенна!
— Почему? Я всего лишь хотел убедиться… Когда я спросил старика о шахте с золотом, он повёл себя так, словно перегрелся на солнце и ничего не соображает. Я-то уверен, что он отлично меня понял, но ты ведь знаешь этих стариков — им может взбрести в голову, что угодно.
— Знаю, именно про этого старика. Например, что он был единственным братом Наны и что всю последнюю неделю таскался по пустыне, не зная, кому передать тайну Каньона Погибшего Адамса. Это мне сказали люди из клана Наны. Сказали, что старик пошёл в пустыню умирать и что тайна каньона умрёт вместе с ним. Ещё месяц назад никто из племени не знал, что Нана передал тайну Золотого Каньона Эну. Представляешь? Какая неблагодарность, какое недоверие к своему народу! Эти индейцы, ей-богу, чокнутые.
— Скажем так: некоторые, — отозвался Маккенна. — Как и некоторые белые.
— Но не ты и не я, ведь так, амиго? Мы знаем то, что нам нужно знать.
— Иногда, — сказал Маккенна.
— На этот раз, — усмехнулся вожак шайки, — мы это знаем совершенно точно.
— Неужели? — удивился Маккенна. — Почему это?
— Потому, что ты каким-то образом пронюхал о тайне Эна и пришёл сюда почти одновременно со мной, надеясь отыскать апача и выудить из него историю о потерянном каньоне, вынуть вместе с душой, если понадобится.
Маккенна постарался успокоиться.
— Хорошо, давай остановимся на том, что мы здесь оба в поисках Каньона Погибшего Адамса, — сказал он. — Давай попробуем задаться единственным вопросом: если американец Маккенна заставил старика расколоться, то каким образом мексиканец Франсиско Лопес может это проверить?
— Я могу тебя прикончить! — прорычал бандит.
— Получать знания таким странным способом? — удивился Маккенна. — Никогда не слышал о том, чтобы мертвецы отвечали на вопросы. А ты?
— И я тоже. Вот почему ты до сих пор жив. Я пока не решил, открыл ли тебе старик свою тайну.
— Хорошо. Удовлетворю твоё любопытство. Он не просто сказал мне о каньоне. Он нарисовал мне, как туда добраться. Карта здесь, на песке.
— Как-то неубедительно ты врёшь, — фыркнул Пелон.
— Тогда смотри, — сказал Маккенна, посторонившись. — Убедился? Хотя света и не слишком много, я думаю, ты способен различить манеру старого Эна.
Пелон и его товарищи обменялись удивлёнными взглядами, а Маккенна пробормотал короткую молитву и крепче сжал мескитовую ветку.
— Господи! — заорал Пелон. — Не может быть!
Бандиты дружно бросились к нарисованной на красноватом песке карте, но старатель дал им времени ровно столько, чтобы разглядеть чертёж в целом, но не его детали. Мгновенным движением, не обращая внимания на вопли Пелона и его сподвижников, он смёл карту веткой.
Шайка
Маккенна был в своём роде философом и рассудил, что, если бы не обстоятельства, этот вечер можно было бы назвать просто очаровательным. Луна цвета спелой тыквы взошла над пустыней, зной сменился прохладой. Воздух был напоён ароматом, какого не встретишь в горах. Старатель упоённо вдыхал терпкие запахи просыпающихся к ночи пустынной ивы и можжевельника и гадал: дано ли ему будет насладиться этим благоуханием снова?
Немного поодаль бандиты решали тот же вопрос. Мнений было несколько. Один из мексиканцев, в жилах которого присутствовала изрядная доля ирландской крови, неназойливо, но решительно настаивал на том, чтобы сейчас же убить белого. Его приятель, на вид очень деловой, возражал по коммерческим причинам. Из трёх индейцев двое были американскими апачами. Думать они предоставляли Пелону: раз выбрав предводителя, они больше не вмешивались в его дела. Но третий был из мексиканского племени яки и думать предпочитал своей головой. Темнокожий силач с несоразмерно длинными руками и короткими обезьяньими ногами был упрям и несгибаем. Действовал он просто: хотел есть — ел, уставал — ложился спать, а поймав в пустыне белого, — убивал.