Золото Маккенны
Шрифт:
— Вероятно, — согласился мексиканец-метис. — В конце концов, трудно устоять против крепких напитков да мягкой плоти.
— Если только, — добавил Хачита, — не добавить сюда приличную еду. Если это есть, всё остальное нельзя сравнивать. Пульке или мескаль я раздобуду себе везде. Женщины роятся вокруг меня, словно мухи над свежей тушей. Но славная жратва? Вот тут уж есть о чём поговорить.
Лагуна пожал плечами:
— Отчасти я могу с тобой согласиться, — признал он. — Твоя туша, и верно, созрела. Поднялся ветерок, он веет от тебя ко мне. Не пересядешь ли ты на другую сторону костра, прочь от ветра? Пор фавор, амиго. А то у меня аппетит портится.
Тут Пелон понял, что пора вмешаться. Через минуту великан-апаче поймёт, что его оскорбили, и с этого момента можно ждать чего угодно.
— Хачита прав, — вставил он поспешно. — Здесь, в пустыне, ничего нет труднее, чем раздобыть добрую еду. Но не стоит подменять этим слабых женщин и крепкие напитки. Всё хорошо, если принимать в достаточном количестве. Особенно золото, а, компадрес? [9]
Последний вопрос он обратил ко всем ним, и со злобным смехом, казалось, подтвердившим их жестокое братство, все откликнулись, а Венустиано Санчес протянул поспешно руку, чтобы закрепить цемент согласия, прежде чем он вновь потрескается из-за очередного предложения об убийстве со стороны Лагуны Кэйхилла.
9
Приятели (исп.).
— Segura que si, [10] — он улыбнулся, — понятно всем. Мы подержим в плену этого белого пса и решим, каким образом лучше будет побудить его поделиться со своими новыми друзьями секретом Каньона-дель-Оро. Не правда ли, братья?
— Конечно, правда, — сказал Лагуна со своей акульей ухмылкой. — Кто вообще сомневался?
Франсиско Лопес по прозвищу Пелон смерил его взглядом, ледяной холод которого пробрал Маккенну даже за тридцать футов в стороне, у скал.
10
Само собой (исп.).
— Нет, — ответил главарь банды, — не похоже, чтоб кто-либо сомневался.
Не прекращая замедленной речи, он вынул из-под своего серапе правую руку, которая каким-то образом, незаметно ухитрилась проникнуть внутрь затасканной хламиды. В руке был взведённый кольт очень крупного калибра. Во время небольшой паузы, последовавшей затем, Пелон мягко спустил большой искривлённый курок и выразительно оскалился, глядя на своих преданных спутников.
— А теперь, — сказал он, — двинулись. Мы проболтали до самого восхода луны — она уже над холмами, а мы ещё не ужинали. Мне лучше думается на полный желудок. К тому же остальные начнут волноваться о том, где это мы. Пора, пошли!
Вновь Маккенна почувствовал желание вмешаться, рискуя вызвать гнев.
— Остальные? — спросил он Пелона. — Следует ли понимать так, что эти пятеро — ещё не вся группа?
— Понимай как хочешь, — ответил Пелон. — Но я точно сказал: остальные. Они ожидают нас с лошадьми там, в скалах. — И он указал в сторону жёлтых уступов Яки, ещё светлеющих на фоне вечернего неба. — Думаешь, мы пришли пешком в эти края? Ха! Это ты состарился, Маккенна.
— Может, состарился, Пелон. Но только не похоже это на тебя — вторгаться на территорию врага с таким большим отрядом. Разве это не значит — рисковать без нужды?
— О, — отвечал предводитель бандитов, пренебрежительно пожимая плечами, — мы не приводили этих «приятелей» с собой, мы набрели на них здесь.
Он сопроводил своё замечание ещё одним лающим смешком, к которому присоединились все его спутники, кроме обезьянообразного Мартышки.
— Кстати, разговор о тех, что остались в скалах, — прорычал мощный яки, — причиняет мне беспокойство между ног. Пошли, да побыстрее.
Маккенна уловил необычность этого замечания, но не сразу понял его. Пелон учтиво разрешил для него эту загадку, ответив яки с новым пожиманьем плеч:
— Не волнуйся, Мартышка, — сказал он, ухмыляясь. — Голодным ты не останешься. Я не жадный и знаю обязанности хефе. [11] Ну же, не гляди таким несчастным. Разве я не обещал, что ты не уйдёшь ненакормленным? Возьмёшь мою порцию, если хочешь. Я, во всяком случае, едва ли переварил бы её.
— Её? — переспросил Маккенна голосом, тихим от забрезжившей разгадки — Ты говоришь о ней?
— Ну, ясное дело, — отвечал Пелон. — Послушай, амиго, у нас, апачей, не принято выполнять женскую работу. Готовить ужин, присматривать за лошадьми — разве это забота для мужчин? Только не у нас. Погоди, ты ещё увидишь мой лакомый кусочек!
11
Шеф (исп.).
С этими словами он рывком поставил Маккенну на ноги, хлопнул его по спине так, что едва не сломал лопатку. Белый золотоискатель пошатнулся как от удара, так и от мысли, ему предшествовавшей.
— Женщины? — проговорил он слабо. — Здесь, в чужой пустыне? Ты привёл своих женщин?
— Чёрт, да нет же! — заорал Пелон. — Не наших женщин, а чьих-то ещё. Сказал же тебе — мы подобрали их по дороге.
— О Боже, Пелон, — простонал Маккенна, — только не это. Ни один мужчина не нуждается в женщине настолько!
— Зависит от мужчины, — осклабился Пелон.
— И от женщины, всегда от женщины! — проворчал Мартышка, дёргая толстыми губами. — Торопись, Пелон, а то я пойду один!
— Ну да! — ответил лысый отщепенец. — Мы и идём, Я пойду последним, и все вы знаете почему: я буду держать Маккенну при себе, чтобы в пути всё шло хорошо. Беш, показывай дорогу! Санчес, оставайся при мне!
Бандиты принялись вытягиваться в линию на тропе — все, кроме юного великана-мимбреньо Хачиты. Пелон, заметив его колебания, прикрикнул сердито, выясняя, что именно заставило его ослушаться приказа.
— Бедный старик, — пробормотал Хачита, указывая на скорченное тело Энха. — Мне кажется, неладно покидать его так. Не по-доброму мы поступаем. Койоты доберутся до него.
— Боже мой! — взорвался Пелон. — Что за забота о беззубом старом дуралее, сдохшем от старости и за ненужностью у ручья в пустыне? А я-то думал, ты апаче!
Хачита пристально поглядел на него. Затем пошёл и поднял неподвижное тело Энха, баюкая на руках, словно больного ребёнка. Обернувшись к Пелону, он проговорил в своей медлительной манере: