Золото Рейха
Шрифт:
— Сам знаю не хуже твоего — все равно автомат задерет, и пуля выше головы уйдет. Ты же сам знаешь, Феликс, такое объяснять можно хоть сто раз, но пока сам не убедишься, так и будешь длинными очередями палить.
Феликс достал пачку сигарет, закурил, предложил Котову. Тот взял всю пачку и стал рассматривать штрих-код.
— Дорогие куришь, — почему-то поморщился майор, но все же затянулся ароматным дымом. — Сразу видно, что фирма, а не с Малой Арнаутской.
— В Вене покупал.
— А я слышал, что ты насовсем уехал. Говорили, в Австрии устроился.
— Близко
— Ну-ка, ну-ка, дай-ка!
— Изволь…
Майор долго изучал его, затем вернул Феликсу.
— Что-то я не пойму, — сказал он. — Гражданство у тебя австрийское, а ты, вместо того чтобы по Венам разгуливать, в Смоленск заявился. Что так? Скучно в Европах?
Феликс рассмеялся.
— Да мне это австрийское гражданство для того и надо, чтобы здесь жить.
— Как это?
— Не догадываешься?
Котов задумался и после недолгой паузы развел руками:
— Хрен вас, немцев, поймет!
— Эта штука, между прочим, — Феликс помахал в воздухе паспортом и спрятал его в карман, — мне в две штуки баксов обошлась.
— И не жалко было отдавать?
— Они уже окупились.
— Небось поддельный, паспорт-то?
— Да нет, самый настоящий. Поддельный мне бы в пятьсот обошелся. Только тогда пришлось бы с австрийской полицией связываться! А они ребята серьезные, взяток почти не берут, не то что наши.
— Неужели совсем не берут?
— Мелких — совсем.
— Так где ты сейчас, Феликс?
— Здесь. Квартиру после смерти матери продал, участок себе в Булгарино купил, дом строю.
— Погоди, никак не могу понять…. На хрена тебе австрийское гражданство сдалось, если ты тут собственный дом строишь?
— Строю.
— Я помню, Феликс, ты машины сперва гонял, а потом как в воду канул.
— Вот что… Другому я бы не сказал, а тебе, Виктор, скажу. Ребята наши, которые там осели…
— Я знаю кого-нибудь?
— Конечно! Помнишь, Хер-Голова из «Б» класса? Так он теперь там большие дела крутит.
— Слыхал… Вроде бы машинами подержанными торгует, девочками…
— Не подержанными, а крадеными, и не девочками, а проститутками. Ну так вот, я для них машины гонял. Дело выгодное, хоть и рисковое. Потом Хер-Голова меня и надоумил: «Зачем, — говорит, — тебе каждый раз сюда визу оформлять? Да и полиция тебя скоро заприметит, интересоваться начнет». А что, думаю, и впрямь не сегодня-завтра погореть можно. «Хочешь, — говорит, — австрийцем стать?» А я как бы в шутку и согласился. Назавтра привел он адвоката. Тот еще жох и дерет ой-ой-ой. Штокфиш его фамилия. Потолковали с ним, объяснил он, что за две тысячи баксов берется мне устроить австрийское гражданство. Я сперва не согласился, а потом Хер-Голова соблазнил меня деньгами. Объяснил такую штуку: стану я австрийцем и смогу потом хоть до посинения себе работу искать. Та мне не понравится, другая… Там будто бы мало платят, а вторая не совсем вроде бы по моей специальности. И все то время, пока я буду себе подходящую службу подыскивать, мне городские власти пособие по безработице
— И много? — тут же оживился Котов, искренне радуясь за друга.
— По их меркам — копейки, пятьсот шиллингов в месяц. А на эти деньги я здесь преспокойно не то что жить могу, а каждый день в ресторане обедать.
— Да ну! — изумился майор. — Они тебе пособие большее, чем моя зарплата, платят?
— На эти деньги ты бы в Вене сдох.
— Нет, ну, конечно, и я имею немного больше, чем мне платят, раз в пять, — признался Котов, — но что-то мне не верится.
— Есть одно неудобство, — сказал Феликс. — По доверенности никому мое пособие не выплатят, приходится каждый месяц за ним лично являться.
— Да, жаль, но мне такое не подходит.
— А мне в самый раз. Возвращаешься — можно машину перегнать, едешь туда — кое-что прихватить… Короче, сочетаю приятное с полезным.
И тут майор Котов оживился:
— Послушай, Феликс, пойдем выпьем, а? Столько ведь времени не виделись!
— Погоди, выпить успеем, — одернул его Колчанов. — Я как услышал выстрелы, увидел мишени, автоматы, сразу вспомнил, что давно в руках оружия не держал, пострелять захотелось.
— Только-то и всего? — изумился майор. — Этого удовольствия я тебе сейчас выше крыши сделаю. Эй, сержант, — заорал он на прикорнувшего неподалеку парня.
Тот сразу же встрепенулся, но докладывать по форме не стал. Сразу было видно, что он с майором на короткой ноге.
— Вот этому товарищу, Феликс Петрович его зовут, принеси автомат — пристрелянный. Или ты, Феликс, из пистолета пострелять хочешь?
— Ты же знаешь, Виктор, с пистолетом я на «вы».
— Заметано. Принеси мой личный автомат. — Таким тоном, наверное, Иван Грозный жаловал шубу с царского плеча. — И цинк патронов — ему лично. И иди очисти лучшую огневую позицию, понял? Всех «козлов», что там лежат, прогони к едрене фене.
— Будет сделано, — не по-уставному отвечал сержант своему командиру.
Не успели Феликс с майором выкурить и по одной сигарете, как сержант уже вернулся. Автомат он нес сам. Такая драгоценность, как личное оружие начальника стрельбища, не могла быть доверена никому другому. Двое солдат тянули за ним цинк с патронами.
— Ваше задание выполнено, товарищ майор, — отрапортовал сержант.
— Ну все, пошли, — расплылся в благостной улыбке Котов, — душу отведешь, сколько пожелаешь. А потом в баню поедем, выпьем. Хочешь, насчет девочек договорюсь? Тебе какие сейчас больше нравятся: с ножками или с попками?
— Небось какие-нибудь доярки из колхоза «Красный лапоть»?
— Ну и что, — пожал плечами Виктор. — Их, по-первых, каждый месяц врач проверяет. А во-вторых, — чисто по-военному строил логический ряд Котов, — навозом пахнут, так мы их в баньке отмоем.
— Погоди, не торопись. Отстреляюсь, тогда видно будет. Да я к тому же за рулем.
— Шофера тебе найду.
— Знаешь, Виктор, ты свой автомат только мне доверяешь, и я свою машину в чужие руки не отдам.
— Я для тебя, жмот ты этакий, своих пристрелянных доярок не жалею, а ты…