Шрифт:
Пролог
Уж, пролетели М4, столица стала не видна
и арки Крымского Моста взмахнули крыльями стальными,
над гладью синею пролива, соединяя берега.
Смотри, за дымкою морской, открылся Крым для нас любимый,
такой не близкий, но родной.
Он с детства был уж нам знаком…
Ласкал нас пеною волной,
пьянил лавандой ароматной, и сочной потчевал шаурмой.
Жемчужина ну, право слово!
Тут горы, степи и долины и многоцветны и красивы.
И ждём мы сказки всей душой, следя за дымкою морской.
Крым с материнским молоком,
привит нам променадом Ялты, и Коктебеля громогласием,
и
Здесь белый парус на просторе, трепещет на глазури моря,
а черноморская волна, и говорлива и быстра,
и берег нежно поласкав, прольётся пеной на причал.
Здесь виноградная лоза, и персики и абрикосы,
здесь крупные на небе звёзды и полон удивленья мир.
Как аргонавты у Гомера, мы покоить решили Крым
и золотым руном заветным он нам сокровища открыл.
Здесь перекрёсток всех религий, каким богам они молились.
И стены древних городов , напоминают с тех времён,
какие тут баталии были, как племена в бою сходились
и сколько полегло бойцов, штурмуя славный бастион.
Сменяли тавров киммерийцы и греческие колонисты
свой возвели Пантикапей, из груды с ракушкой камней.
Тут скифы в золотых доспехах, несли Понтийского царя,
и римлян славный легион фалангою на готов шёл.
Там Хан Батый скакал с ордою, завоеватель всех времён
и войско Гедика Ахмеда создало ханство Феодор.
Здесь князь Суворов бился с турком, и с боем брал Азов и Керчь,
и матушка Екатерина писала славный манифест.
Тут был основан Севастополь во славу Русского царя,
и неприступная твердыня, грозна для турок и поныне…
И видно это всё не зря!
Глава 1. Крымский мост
Знойный воздух колыхался миражами бесконечных кукурузных полей, позади осталась трасса М4 и остановившись у придорожного кафе Роман Райнгольд открыл капот своей серой Е-шки W212 и снял рукой в перчатке пробку клапанной крышки, стараясь дать мотору хоть немного остыть и подышать, чтобы проверить уровень масла. Всё-таки от Москвы он уже отмахал больше тысячи вёрст, позади Ростов и Краснодар, впереди Тамань и Крымский мост, за ним Керчь, а там уже рукой подать и до Феодосии.
Поездка в Крым смешала все планы Романа на этот август, но отказаться от такого заманчивого коммерческого предложения он не смог, сумма в контракте стояла шестизначная, с дядюшкой Бенджамином Франклином на лицевой стороне. Хотя в предложении клиента и как на него этот заказчик вышел, было много тёмного и не понятного, но это ни когда не смущало Райнгольда, который был малым прошедшим огни и воды. Если вы ещё не поняли, Роман Генрихович был частным детективом. Дело у нас в России не понятное и как бы, не ко двору, но с такой полицией как у нас, которая не поймёшь, то ли тебя защищает, то ли разводит, люди состоятельные готовы лучше сразу заплатить. Ну, изначально же понятно было, хорошее дело таким словом не назовут, полиция, как то вот из детства ещё всплывают ассоциации с принцем Лимоном и синьором Помидором.
Рекомендации у Ромы были солидные, крыша над ним то же была не плохая. Служил он раньше оперативником РУБОП по городу Москва, прошёл Чечню, как говорится огни и воду. С медными трубами, как бы, не всё ещё до кона сложилось, и свою лебединую песню
Роман Рангольд по рождению был таджикским немцем, семья его дедушки поселилась в Душанбе в годы ГОЭЛРО, после 1917 года, когда Советское правительство пригласило немецких инженеров помочь построить гидроэлектростанции на наших великих реках, озаботившись Ленинским указом об электрификации всей страны и всем известными планами светлой дороги к коммунизму. Дорога была в проекте светлая и прямая, но как всегда у нас на Руси бывает, гладко было на бумаге да забыли про овраги, словом, что то там пошло ни так. Но не будем о грустном, вот сейчас то наши олигархи на бьют закрома и всё будет хорошо.
Вернёмся к нашей увлекательной истории. Так вот, приглашённым на строительство немцам дали хорошие квартиры, которые по их проектам и строились, начислили хорошие зарплаты, и другие льготы и они привыкшие у себя в Германии работать хорошо, стали работать хорошо, так как по нашему не умели. Жили немцы обособлено, анклавами, так и в городе Душанбе появился целый немецкий квартал.
Под тёплым таджикским солнцем и на чистом горном воздухе, Райнгольд вырос развитым и крепким мальчиком, был заводилой среди местных мальчишек, ходил с ними в горы, купался в арыках в холодной ключевой воде, первым вступал в схватку в дворовых драках, был верным и надёжным товарищем. Таджики его уважали за твёрдый и бесстрашный характер и за крепкий кулак, а местная ватага по праву считала его своим вожаком.
В армии Ромка служил механиком водителем танка. Как-то на учениях в летних лагерях в Карелии, он встретив земляка немца обмывавшего свой день рождения шнапсом переданным в посылке из дома, принял с приятелем хорошо на грудь, под жаренные копчёные колбаски, и завёл под Карельским звёздным небом, маршевые немецкие песни, да так орал во всё своё молодецкое горло, что волки в лесу с тоски стали подвывать.
Дежурный по полку офицер, который знал Ромкин буйный нрав, не решился прервать необыкновенный концерт, хотя он очень боялся, чтобы начальство не узнало об ночном инциденте и не сослало его ещё дальше на Север, но Ромку во хмелю он опасался больше…
Весь славный гвардейский полк, сидя в своих войсковых палатках всю ночь не мог уснуть, и по необходимости был вынужден приобщаться к немецкому языку и ни кто не посмел возмутиться или просто буйных не нашлось. И так продолжалось бы до утра, если бы, в конце концов, крепкий шнапс не победил Ромку и из его палатки не раздался молодецкий храп….
Когда Роман вернулся из армии, он поступил в высшую школу милиции в стольном городе Москва, и после её окончания, сдав экзамены на краповый берет, прошёл конкурсный отбор в СОБР РУБОПА, откуда в скорости и загремел в Чечню…
Родители его в это время эмигрировали с младшей сестрой Ромки в Германию, на постоянное место жительство по программе репатриации соотечественников, получили там хорошую квартиру и хорошие пособия. Отец и мама звали Ромку к себе, но он был увлечён войной и боевым братством, гонял по горным серпантинам на броне БТР, ходил на зачистки, участвовал в боевых спецоперациях, лазил по горам Итум-Кале и Аргунскому ущелью, щемя чехов, мстил за павших в боях пацанов и чувствовал себя на своём месте. Так бы и продолжалось всё идти своим чередом, по накатанной в Чечню дорожке, до шальной пули или звезды Героя, но во время одного из марш бросков в горные районы, Ромкин БТР подорвали, его контузило, и наш боец был списан в запас, получив надбавку к пенсии, аж в три тысячи рублей боевых.