Золото Виннету (Виннету - 3)
Шрифт:
– Боб, - ответил тот.
– Подходящее имя для негодяя. А тебя как зовут?
– Виннету, - спокойно ответил мой краснокожий брат, которого тоже забавляло происходящее.
– Виннету? Ты украл это имя, ведь так зовут знаменитого вождя апачей. А тебя?
– Маршалл.
– Вот видишь, у него та же фамилия, что и у дона Аллена, скороговоркой выпалила сеньорита.
– Ничего удивительного, обычная фамилия для янки, - заметил ранчеро. К тому же они меняют имена чуть ли не каждый день. А тебя?
–
– Твое имя тоже ворованное, так зовут известного охотника и убийцу индейцев. А тебя?
– Олд Шеттерхэнд.
– Да вы не просто разбойники, но и наглые лжецы! Вы присвоили себе чужие имена!
Я выступил на несколько шагов вперед и встал рядом с тем вакеро, которому утром пришла в голову мысль набросить лассо на Бернарда. Несомненно, он заслуживал наказания.
– Мы не лжем. Если вам нужны доказательства, я готов их представить.
– Где же они?
В то же мгновение мой кулак опустился на голову вакеро, и тот рухнул на землю, не издав ни звука.
– Вот это и есть знаменитый удар Олд Шеттерхэнда!
– Держите меня, я умираю, мне дурно!
– вскрикнула сеньора Эулалия, заломила руки и упала на грудь добрейшего дона Фернандо.
Тот хотел вскочить на ноги, но не тут-то было: сладостная ноша крепко вцепилась в него, не давая пошевелиться. Единственное, что ему оставалось разразиться проклятиями и угрозами, в чем его поддержала сеньорита Альма.
Мексиканцы прекрасно сражаются верхом, но в пешем бою они никудышные вояки. Вакерос не были исключением из общего правила. Растерявшись, они смотрели на нас. Мои же товарищи после нанесенного мной удара схватились за ружья, готовые сражаться.
– Не пугайтесь, сеньора, - попытался я успокоить хозяев, - мы не причиним вам вреда. Между нами возникло небольшое недоразумение, которое следует немедленно исправить.
Приблизившись к стульям, я поклонился, вспомнил цветистые обороты, обычные для мексиканцев, и обратился к сеньоре Эулалии:
– Донна, я всегда считал себя поклонником красоты и редких женских достоинств. Прошу вас, очнитесь и одарите меня ласковым взглядом.
Донья Эулалия томно вздохнула, открыла глаза и попыталась кокетливо улыбнуться, хотя на ее пожелтевшем лице проступали замешательство и тревога.
– Прекрасная донья, вспомните, как в древние времена дамы вершили суд над рыцарями и те подчинялись их приговору. В споре с нами дон Фернандо представляет потерпевшую сторону, поэтому не сможет судить нас по справедливости. Мы просим его предоставить решать вам, кто прав и кто виноват, и надеемся, что вы столь же добры, сколь и прекрасны, и будете к нам снисходительны.
Женщина приосанилась - видимо, я сумел ей польстить.
– Вы действительно те, за кого себя выдаете?
– спросила она.
– Ну конечно, разве бы мы посмели обмануть вас,
– Вы слышите, дон Фернандо де Венанго де Гаяльпа? Эти славные сеньоры просили меня быть их судьей.
– Пожалуйста, вершите суд, сеньора Эулалия, - согласился ранчеро.
– Я уверен, вы приговорите негодяев к повешению.
– Если они того заслужили, дон фернандо-и-Колона де Молинарес! Я готова выслушать вас, - обратилась донья ко мне.
Я воспользовался ее благосклонностью и начал:
– Представьте, донья Эулалия, что вы много дней путешествуете по прерии, смертельно устали и падаете с ног от голода. И вдруг вы встречаете корову. Позволяется ли убить это животное, при условии, что шкуру вы оставите владельцу?
– Конечно, позволяется, - согласилась вершащая суд "дама".
– Не всегда и не везде...
– попытался вмешаться ранчеро, но вошедшая в роль сеньора оборвала его:
– Теперь здесь приказываю я, дон Фернандо! Вы будете говорить, когда я разрешу.
Мексиканец покорно умолк. Выражение на лицах вакерос не оставляло сомнений, кто настоящий хозяин на ранчо.
– Вот и все наше преступление, прекрасная донья!
– продолжил я.
– И тут внезапно появляется вакеро, тот, что сейчас лежит на земле, набрасывает лассо на сеньора Маршалла, который сейчас стоит перед вами, и тащит его за собой. Не пристрели я его лошадь, молодой человек мог бы погибнуть!
– Сеньор Маршалл...
– задумчиво протянула хозяйка.
– Мне дорого это имя. Некий сеньор Аллен Маршалл снимал комнату у моей сестры в Сан-Франциско.
– Аллен Маршалл?
– поразился я.
– Аллен Маршал из Луисвилла?
– Он самый. Вы с ним знакомы?
– Ну конечно! Сеньор Бернард Маршалл - ювелир и приходится ему родным братом.
– Святая дева! Тот ведь тоже был ювелиром и как-то рассказывал, что у него есть брат по имени Бернард! Альма, твое сердце не обмануло тебя. Разрешите обнять вас, сеньор Бернард. Я рада приветствовать вас в нашем доме.
Не понимая, чем вызвана бурная радость сеньоры, Бернард уклонился от объятий и ограничился тем, что поцеловал ей руку.
– Я прибыл в эти края, - сказал он, - чтобы найти брата. Где он сейчас, донья Эулалия?
– Моя дочь Альма два месяца назад вернулась из Сан-Франциско. Сеньор Аллен сказал ей, что собирается ехать на прииски. Но как же так случилось, что вы - миссионер, а ваш брат - ювелир?
– Мой друг Олд Шеттерхэнд пошутил, поверьте, в том не было злого умысла.
Сеньора повернулась в сторону ранчеро.
– Вы слышите, дон Фернандо де Венанго де Гаяльпа? Они не миссионеры и не разбойники. Я оправдываю их. и они могут гостить у нас сколько пожелают. Альма. сбегай на кухню и принеси бутылку базиликовой. За такую встречу не грех и выпить.