Золото. Книга 5
Шрифт:
Поверить невозможно в то, что произошло. В то, что Онега попалась мне и так быстро, мы ещё не дошли до Севера. Это же надо: сама приехала в мои руки. Как тут не верить в провидение и в то, что оно на моей стороне.
Ратники положили её на моё ложе. Я холоден был к женщинам. Ко всем, кроме неё. Я всегда думал, что проживу счастливую спокойную жизнь, пока
Я отлично осознаю, что одержим ею. И то, что я натворил в Ганеше малая часть того, на что я ещё способен в моей ненависти. Я надеялся найти её. Я шёл на Север, найти её. Я обыскал бы все углы, но нашёл бы её. Я убил бы любого, кто помешал бы мне насладиться моей местью. Моей ненавистью и моей любовью. Ибо я люблю её… как ничто.
Все мои чувства только о ней. Хорошие и плохие – все о ней.
Я вижу волшебный закат, я думаю о ней, я вижу прекрасные цветы, я думаю о ней.
Я слышу чарующую песню, я думаю о ней.
Я чувствую аромат цветов и трав и думаю о ней…
Я вижу кровь и боль и думаю о ней.
Я чувствую запах крови и смерти – и думаю о ней.
Я вижу экскременты и нечистоты, проституток и калек и тоже думаю о ней.
Нет и мига моей жизни, когда я не думал бы о ней.
Я засыпаю, думая о ней.
Я просыпаюсь со вкусом её губ…
И вот она на моём ложе. Безучастная и спокойная, погружённая лихорадкой или слабостью в забытьё. Разве важно, чем? Важно, что теперь она в моей власти.
Я долго смотрел на неё. Я так долго шёл за тем, что я получил. Так долго, что не могу поверить и насладиться этим. Хотя бы прикоснуться к ней.
Я не ожидал получить её такой. Я привык к битвам с ней и теперь готовил себя к тому же, не к этому. Не к тому, что она вот так будет лежать, распластанная, передо мной…
Солнце стало клониться к закату, а я ещё не коснулся её. Я отказался от трапезы. Я не пошёл на совет воевод. Расскажу Гордоксаю позднее, он поймёт и извинит своего воеводу.
Я подошёл к ложу. Наконец, узнаю то, к чему шёл так долго, что составляло смысл и нерв моего земного существования… Получив осуществление нашей мечты, мы всегда чувствуем опустошение…
Я коснулся
Но вот она, тихая и послушная. Теперь я выпью полными глотками её красоты. Коснуться губ пальцами, всегда хотел узнать, мягкие они… какие мягкие. Какие мягкие и тёплые… сухие немного, шелушатся, это щекотно… Я наклонился и коснулся их своими. Неужели это происходит?! Нет, невозможно поверить…
Шея…
Плечи…
Груди…
Мне казалось, я не знаю её, нет, я помню, помню… за четыре года, что я таскалась за ней, я столько раз её касался, что изучил все особенности её сложения, её гибкую силу. Но вот она безвольна и слаба, как никогда… Талия… легко сдавить её ладонями… волна возбуждения поднялась во мне, ослепляя и оглушая.
Это легко – вот так овладеть женщиной, которая без памяти в твоих руках. Это легко и сложно…
Нет, не думать сейчас о том, что произойдёт или уже произошло с Онегой. Не думать. Что думать, я не могу пока помочь ей. Что сделает Волк? Сразу не убьёт – это определённо, а значит, время есть. Время есть… есть… успокоиться и подумать… Подумать время есть. Надо настроиться и собраться, заставить голову работать. Не бояться, не ужасаться тому, как я пришёл сам и привёл Онегу в самое логово жестоких и охальных людей, ничего общего не имевших с теми сколотами, среди которых родился и вырос я.
Да полно, сколоты они вообще? С каких пор Волк стал сколотом? Может и все остальные такие же? Какой-то разбойный сброд…
Я лёг на живот, расслабив спину и ноги. И дышать так было легче. Так… теперь надо вспомнить, какая-то мысль пришла мне, когда мы въехали в лагерь. Что-то до того, как появился этот кошмарный красавец…
Что я думал? Что я подумал? Огляделся и… Ах, чёрт, так лежать неудобно, а на спину не ляжешь, всё болит, и на боку – рёбра отбили… тряпьё тут псиной воняет, лежать на нём невыносимо, дерьмом и мочой несёт с воли.
Конец ознакомительного фрагмента.