Золото. Книга 5
Шрифт:
Явор поцеловал меня большими своим губами, и я опять возненавидела Белогора новой волной, за то, что он заставил меня выбирать Явора. Что не принял мою сторону, что так и не полюбил меня. Неблагодарный, подлый негодяй! Каждым взглядом, каждым поцелуем, каждым словом, каждым подарком своим щедрым лгал! А я верила, хотела верить и потому верила! Ну, ничего, только сначала ты увидишь, как сдохнет твоя Ава, твоя молочная река с мёдом и солнцем в волнах. Я сама буду, наслаждаясь, смотреть, как разорвётся твоё сердце, когда она подохнет.
Явор, которого Ава отлично подлечила,
У меня радостно задрожали руки и словно искорки побежали по коже. Я чувствовала себя сейчас как перед свиданием так же волнительно и с предвкушением удовольствия.
Часть 19
Глава 1. Новая глава, новая книга
Имя Гордоксай сменило моё забытое на Севере имя Дамагой, как до того Дамагой сменил Ольга. Новое имя будто убивает прежнее. Оно перечёркивает всё, что было до него. Начинает не то, что новую главу. Нет, новую книгу. С новым героем и новой судьбой. Вот и у меня началась новая судьба.
У южных сколотов я почувствовал себя так, будто весь мой век прожил среди них. Очень быстро я, всегда обладавший тончайшим чутьём на людей, хладнокровный и умный, оказался в ближнем круге самых высоких сановников. А через ещё совсем короткий срок стал побратимом царевича.
Сестра его, юная Арника влюбилась в меня с первого взгляда и Голоб, старший сын царя уговорил отца выдать её за меня. У царя было двенадцать дочерей, и для меня одна была не лучше другой, но Арника была ближе всех своему брату-наследнику, и я был счастлив стать царским зятем. Так я всего за какие-то полтора года вошёл в царскую семью. Царь хворал изнуряющей его тяжёлой болезнью и угасал с каждым днём, приближая моего названного брата к трону.
Моя жена в первый же год родила мне сына, а на другой и второго. Теперь же у меня уже росли четверо сыновей и две дочери. Богатым стал отцом. Царь умер, не дождавшись и второго внука от дочери Арники, новым царём взошёл мой названный брат Голоксай.
Все эти годы, наблюдая воинственных сколотов вокруг себя, которые легко завоёвывали любые города и рушили их, или брали полностью под свою власть, я не переставал лелеять мечту вернуться победителем на мой Север. Во всех походах прежнего и нового царей я участвовал и проявлял себя всегда смелым до безрассудства и ловким, удачливым воином, а потом и полководцем.
Мне легко было быть бесстрашным и могучим. Я не дорожил ни своей жизнью, ни чужой, поэтому лучше меня воина просто не существовало ни в какие времена. Я бился ради битвы. Победа для меня не была целью, только средством приблизится
Я следил за всем, что происходило на моём Великом Севере. И я страшно напился, когда узнал, что Колоксай пришёл туда и побил и моего отца и всех моих родичей. Я отчётливо осознавал свою вину в этом. Никто и никогда даже не зарился на Великий Север – это была вечная непобедимая земля, неколебимая твердыня. Но гонимый алчностью и наглой завистью Колоксай осмелился напасть и легко взял Великий Север под себя.
Однако недолгой и непрочной оказалась его власть. Великсай, по-настоящему великий воин, всеми уважаемый царь междуреченских восточных сколотов, теснимый с юга и востока своими братьями, выгнал с Севера Колоксаевы орды. Сам он имел идею возвращения и объединения некогда разделившегося народа. Эта идея понравилась мне самому. И я решил взять именно её на вооружение. Тем более что я, северянин, среди сколотов уже начавший своё собственное объединение.
Теперь осталось убедить Голоксая пойти на Север. Однако ему, сытому, утопающему в золоте, жирных землях, тысячных стадах, богатейшему на земле владыке, незачем было озадачиваться этим. Но мои многолетние уговоры, посулы, обещания, рассказы о чудесах Северных земель, осточертели, наконец, Голоксаю и он, по-моему, чтобы избавить уже себя от моих докучливых увещеваний, сказал:
– Гордый, стань ксаем, ты муж царевны, мой брат, я дам тебе войско. И будь Гордоксай. И как царь иди на Север. Хочешь его – возьми себе, мне он не нужен. Ни снега эти твои, ни берёзы, ни медленные реки, ни Северный океан. Тоскуешь по нему – бери и царствуй. Будем соседями. Великсай умер, его сын молод и горяч, отними у него свой Север.
Вот так я и стал благословенным Гордоксаем. Я взял войска столько, сколько захотели пойти со мной. Этих двадцати тысяч было более чем достаточно, чтобы покорить мой Север. Население там никогда не было воинственно, привыкло жить мирным трудом, получая благословение от Бога Солнца каждые девятнадцать лет.
И укреплений в городах даже не строилось никогда. Пришедшие сколоты за эти годы, что уже прошли, тоже осели и из воинов перекати-поле стали мирными и сытыми горожанами, обросшими семьями, земельными угодьями, какими-нибудь мельницами, скотом, лавками, ремесленными мастерскими, которыми справедливо гордились северяне, так что степняки перестали быть настоящими сколотами. Поэтому в победе моего войска я не сомневался. Тем более что мне мальчишка, сын Великсая? Я и самого Великсая не побоялся бы.
И теперь, оставив беременной седьмым ребёнком Арнику на попечение брата, оставив всё, что могло казаться прочим пределом мечтаний любого, кроме меня, я вырвался, наконец, навстречу своим настоящим мечтаниям – трону Великого Севера. Никакой мальчишка-сколот не может царствовать на троне моего отца. Каким бы достойным он ни был, каким бы ни был прозорливым и мудрым, как рассказывали о нём те, кто его знал.
Я был уверен, что все, кого я помнил, давно умерли. Для меня прошло не девять лет. Для меня прошли века, так много жизней я успел прожить за эти годы. Внутри себя.