Золото. Назад в СССР 1
Шрифт:
— А вторая?
— Марина как-то зависима от уголовников. Она точно знакома с одним из них, потому что назвала его по имени. Проверить бы их и узнать, кто они и откуда.
— Это не составит труда. Я утром попрошу участкового проверить их документы. Теперь мы знаем где они живут, а перед вылетом пошлю запрос радиограмму в МДВ. Передам вам информацию через базу. Что касается Марины, времени на интервью мало, если только не забрать ее с собой и беседовать с ней во время полета в Москву.
— Хорошая идея, она у урок
— Именно. Использовать женщину для получения необходимой информации — прием старый как мир. Мата Хари — тому пример. Ваши зеки не такие дураки, как может показаться на первый взгляд.
Я с самого начала понимал, что не они дураки. Они не похожи на беглых. Слишком свободно держатся. Будь он глупыми, то сидели бы в тюрьме и не достигли бы до их уровня в преступном мире. И оттого они были достаточно опасны.
— Что насчет беглых?
— Словесный портрет и описание особых примет есть у Гунько. Я должен сказать, что вчерашние люди к кафе не подходят под это описание.
Куценко протянул нам бумаги, в которые от руки был выписан Семен. Мы ознакомились с приказом, предписывающим нам присоединиться к поисковой группе.
Обсудили возможные сложности на маршруте.
— Илья, теперь в каком-то смысле вся наша дальнейшая работа зависит в том,числе и от тебя. От того, что ты сумеешь вспомнить, либо найти все по-новой. Я верю в тебя. Парень ты дисциплинированный, удачливый. Золото любит тебя.
Эту фразу можно истолковывать как угодно, но опытные золотодобытчики знают, что есть люди у которых особое чутье на желтый металл.
Геологи могут месяц ходить туда сюда по тропе, брать пробы грунта, копать округу, намывать берег. И вот пройдет впервые по тропе такой человек, которого «золото любит».
Остановится и двадцати сантиметрах от тропы достанет самородок, который до него никто не замечал.
Тридцать дней куча людей ходит по тропе в поисках золота, а находит его «любимчик».
И если бы это было единичным случаем, то можно было списать эту ситуацию на вероятности, невнимательность геологов. Но такие истории повторялись с «любимчиками» регулярно.
— Спасибо за доверие Владилен Викторович, мы сделаем все, что в наших силах.
Утром у меня было еще одно важное дело. Я отправился в «больничку» к восьми часам. Надеясь застать Алену, я не хотел уходить в поисковых поход не попрощавшись с ней.
Ночью, борясь бессонницей и размышляя об общей ситуации в которой мы оказались, мне почему-то стало понятно, что я вернусь из похода, только если меня здесь в Поселке кто-то ждет.
Если есть якорь, который держит меня. Благодаря которому меня не снесет в бурный океан событий больших по масштабу, чем единичная человеческая судьба.
— Илья Назарович, я категорически,
Она была чертовски хороша в гневе.
— Я понимаю, Алена Сергеевна, я выхожу на работу не для того, чтобы вас позлить, понимаете?
— Нет, ну кто решил, что вы трудоспособны? А если произойдет рецидив? Кто даст гарантию, что у вас снова не откажет память. Вам нужен покой и систематическая врачебная помощь.
Я сидел в ее кабинете, разглядывал ее красивые черты лица, пожимал плечами и улыбался.
— Вы зря смеетесь. Тут ничего смешного нет. Я вчера специально полезла из-за вашего случая в справочники. Такие случаи бывают сплошь и рядом! Я вам более того скажу: если вы не продолжите лечение, то есть очень большая вероятность, что память к вам так и не вернется. Безвозвратно.
— Алена Сергеевна, а вам же будет легче, на одного пациента меньше.
— Глупости не говорите. Я хочу, чтобы у нас с вами все получилось.
Вот оно! Подсознательно проговорилась. «У нас с вами». Моя хорошая.
— Алена Сергеевна, раз пошел такой разговор, то я должен вам сказать, что вы мне тоже очень сильно нравитесь. И я тоже хочу, чтобы у нас в вами все получилось.
— Бурцев, ты больной!
— Да. Тобой…
— Что-о-о? — её глаза очаровательно округлились то ли от негодования и возмущения, то ли от непонимания.
Я зачитал четверостишье:
— Тобой, одной тобой… Унынья моего.
— Ничто не мучит, не тревожит,
— И сердце вновь горит и любит — оттого,
— Что не любить оно не может.
Мы неожиданно для нас обоих перешли на «ты».
— Так, прекращай этот балаган.
— Ален, скажи ты будешь скучать по мне и ждать из этого похода? Мне важно знать.
— Бурцев, ты русский язык хорошо понимаешь? Ты слышишь, что я тебе говорю? Тебе рано выходить на работу.
— Ален, если без дураков — мой товарищ пропал. Я не знаю жив ли он. Вполне возможно, что уже нет. Но у него есть семья. Я просто обязан отправиться с поисковой группой. Мы уходили вместе, а вернулся я один. К тому же я с этим товарищем совершили нечто важное. Я не могу взять и забыть, потому что болею.
— А что больше некому идти? Ты единственный, кто может найти его?
— Я единственный, кто может вспомнить, где его искать.
Время поджимало и мне уже нужно было уходить. Я встал и протянул ей письмо.
— Если не вернусь прочти. Там стихи, все как вчера договаривались.
— А вот хрен тебе Бурцев, вернешься и сам прочитаешь вслух. И не только эти стихи в конверте, а еще и те, которые напишешь, пока будешь в экспедиции.
Она встала на встречу и прильнула к моей груди. По телу прокатилась волна тепла и внутренней дрожи, которая никак не проявлялась внешне.